Russia true-crime history: самые громкие преступления от Киевской Руси до СССР - стр. 45
– Это я, княже, Прокопий.
– Врешь, собака, ты не Прокопий, – ответил Андрей Юрьевич, не помня себя от страха.
В одну секунду он все понял, потянулся за мечом, но ножны были пусты.
Стук повторился. Послышались крики:
– Отворяй!
Князь не шевелился. Бросится в окно? Слишком высоко, тут ему и разбиться.
Выхода не было, оставалось принять бой. Свою жизнь он решил продать подороже.
Застучал топор по крепкому дереву, убийцы принялись выламывать дверь. В проем протиснулись двое и бросились вперед на Андрея Юрьевича. Оставшиеся снаружи вторили им зловещим рычанием. Первого князь свалил на землю ужасным ударом кулака, второй набросился на него с саблей.
От поднявшегося переполоха подсвечник полетел со звоном на пол, и свеча потухла. В комнате сделалось темно.
Тем временем в опочивальню ворвались и другие. Раненый на полу стонал, и вошедшие, приняв его в темноте за князя, корчащегося в предсмертной муке, прикончили беднягу тяжелым резким ударом.
Схватка продолжилась. Принесли огня. В неровном мятущемся свете, различима была фигура князя. Он обернул руку плащом и прикрывался ею словно щитом, защищая лицо и грудь от смертельных, блестящих словно зеркало клинков. Скоро плащ насквозь промок от крови. Двое убийц в ярости наносили удары, они стояли по бокам от князя, избегая смотреть ему в глаза. Убийцам часто невмоготу видеть глаза своих жертв.
Тот, кто в эту минуту увидел бы перекошенное от страха и ярости лицо князя, его стремительные прыжки и выпады, ловкость, которая спасала его не единожды, кто увидел бы противостоящий этому гневу пьяный охотничий раж вознамерившихся убить его заговорщиков, тот содрогнулся бы от жалости и сочувствия к Боголюбскому князю. Двадцать против одного, и он все еще жив, еще способен укорять противников:
– Негодяи! – кричал он им, продолжая отбиваться. – Господь покарает вас за мой хлеб позорной смертью!
Но что может безоружный человек против банды головорезов? Силы его ослабевали, сердце билось неровно, левая рука, служившая щитом, была изрублена в куски и скоро повисла безвольной плетью, кровь сочилась из многочисленных ран, одна страшнее другой, рот дышал холодом. Князь изнемог и упал без чувств.
Тело выглядело совершенно мертвым, и заговорщики, решив, что князь околел, забрали с собой убитого товарища и поспешили вон. Но Боголюбский был еще жив.
История не знает сослагательного наклонения, но тут так и подмывает спросить, или, если угодно, потеоретизировать и представить, а что было бы если… Остался бы князь Андрей жив, не очнись он, и не последуй в оторопи за своими убийцами? Вероятно. Хотя, где гарантия, что банда Кучковых не вернулась бы позже и не добила бы князя? Ничто не мешало им воротиться. Стража перебита, в планах было грабить дворец и веселиться в княжьих погребах.