Русланиада - стр. 61
Включаемся в сонм. Всем хорошо. Спокойно. Вставать не хочется. Продолжаем нежиться в травах. Брат с нами. Он не растворяется в сонме полностью. Мы не переживаем – он особенный. В сонме он… пожалуй… какой? Он самый сильный. Сильнее животных. Несколько сестёр оглаживают его легонько пальцами по одежде. Ткань толстая, плотная, он скорее видит, чем чувствует ласку. Одна из сестрёнок приподнимается. Её волосы красиво блестят под солнцем, словно горячий мёд льётся. Мы чувствуем её чувства. Они незнакомые, тёплые. Брат отвлекается от солнца-матушки, сестрёнка садится к нему на лежащее колено, кладёт ладони на плечи. Улыбается, глядя на него, проводит по сходящим на лоб волосам, возвращает ладонь на плечо.
…Какое-то незнакомое чувство. Множество чувств, соединённых в одно. Обычно так бывает, когда убегаешь от животных – страх, ненависть, отвращение, любовь к сёстрам, отчаяние – всё сразу. Сердце так и колотится. Сейчас – ни одного из тех, даже острой любви к сёстрам нет, но всё равно – приятно и хорошо. Толика, чуточка волнения.
Сестрёнка касается губами шеи брата.
…очень хорошо. Даже захотелось подняться из травы. Не встаю в рост, пододвигаюсь к брату. Наверное, если положить руку под край его короткого верхнего платья, тоже будет хорошо. Сестрёнка продолжает прижимать губы к шее брата, подбородку, сонм наполняется ярким теплом. Я просовываю руку под ткань – под пальцами гладко, тепло, твёрдо. Сонм вздыхает – жарко вдруг стало.
Брат ссаживает сестрёнку с колена, разрушает сонм.
– Зачем ты?.. – недовольно спрашивает сестрёнка. Я тоже не понимаю, тоже недовольна. Хорошо, что сонм развалился, а то бы раздавило общим недовольством… Трудно опомниться от тепла, даже глаза нечётко видят.
А вдруг нападение? Туман вмиг выветривается. В тревоге смотрю на брата. Он продолжает сидеть.
Сестрёнка вновь придвигается к нему, тянет руки к плечам. Он опускает её руки своими. Не понимаю. Он не даёт сонму собраться, не даёт.
– Что с тобой, брат? На твоём лице беспокойство, но ты не даёшь его почувствовать…
– Почему вы не разговариваете с ними?
– С кем? – удивляемся мы.
– С другими, – он поводит плечом.
– С кем нам говорить? – улыбаемся мы. – Только мы здесь, только сёстры.
– Ну а как же жемыжи?
– Что?
– Жемжжины.
– Что?
Он махнул рукой. Ничего не понятно.
– Как вы зовёте тех, кто гнался за нами? Когда мы встретились?
Мы онемели.
– Мы зовём их животными, – твёрдо сказала смелая сестра. – Они выслеживают нас, бросаются исподтишка, убивают. Они хуже всех зверей – лишают жизни не ради еды, а лишь из кровожадности.