Руны на броне - стр. 10
– Да, расходитесь, – проговорил второй секундант.
Блин, снега по колено! Кто здесь убирает?! Эти шажки придётся удваивать. Немного для себя притоптал целину.
– Дистанция, оборачивайтесь! – крикнул уже из-за камня Владимир Петрович. – Начали!
Снял револьвер с предохранителя и обернулся. Иду потихоньку по своей тропинке. Тимохин остался в пальто, но ему точно проще с его длинными ногами. Смешно он пытается прыгать, подняв руку с пистолетом…
Семьдесят метров. Сначала пуля обожгла щёку, и лишь мгновенье спустя услышал:
– Бах! Бах!
Не, я не понял! Почему я не почувствовал угрозы?! Слабый фон враждебности и никаких всплесков! Я исподлобья уставился на Тимохина. Вот он смешно прыгает, тоже скачком с тропинки долой…
– Бах! Бах!
Пули где-то просвистели в стороне, но никакого всплеска агрессии! Ладно, паниковать рано и вообще спешить некуда. С этим придётся что-то делать. Стоим на месте и притаптываем снег, визуально контролируя противника.
Всего пятьдесят метров. Василий Гаврилович тоже решил остановиться, пытается получше прицелиться. А вот хрена тебе, сука с породистой мордой!
– Бах! – это уже я стреляю и прыжком возвращаюсь на тропу.
Не попал, конечно, но это членистоногое смешно прыгнуло в сторону и:
– Бах! Бах! – тоже мимо летят пули, но близко.
Этот Василий Гаврилович умеет стрелять! Ну, тем веселее! Спокойно шагаю к нему по тропе. Он изумлённо приподнимает бровь, прыгаю в сторону.
– Бах! – стреляет Тимохин.
Его удивление и прицеливание почти неотличимы, я успел это понять. И нас разделяет только сорок метров. Ага, бровь снова полезла вверх, с кувырком покидаю тропу. Блин, шапка слетела!
– Бах! – гремит его выстрел, и где-то пролетела пуля.
Восьмая. Я спокойно иду к нему, хоть и щипает уши.
– Эй! – кричит он капризно. – Остановите поединок, у меня кончились патроны!
Я просто приближаюсь весь в снегу и с розовеющими на морозе ушами.
– Но послушайте! – воскликнул он весело. – Вы ведь не убьёте вот так приличного человека!
А сам в шапке! И в пальто! Он ясно различает моё лицо и понимает – этот убьёт. Боярин Тимохин растерянно оглянулся на охрану, но они сейчас ему не помощники. Авдей с Мухаммедом точно проследят.
Десять метров, я останавливаюсь и холодно ему улыбаюсь. Он резко разворачивается и прыгает…
– Бах!
Падает породистым лицом в снег с пулей в спине. Пытается ко мне обернуться и хрипло стонет:
– Нет! Не надо!
Я неспешно приближаюсь с застывшей улыбкой и розовыми, но местами краснеющими ушами. Останавливаюсь и направляю ему в голову пистолет.
– Не надо! – прохрипел боярин Тимохин, уткнувшись породистым лицом в рукав пальто.