Рунный Посох - стр. 5

Но если Мелиадус пожелает заняться с ней любовью? Ведь такое было не раз. Тогда она просто отвергнет его, как это делала и раньше.

Она чуть наклонила маску.

– Пригласите барона, – приказала графиня.

Быстроходный корабль стремительно рассекал морскую гладь, ветер надувал огромные белоснежные паруса. Небо было ясным, а море безмятежным. Рулевой покосился на главную палубу, где у борта, вглядываясь в океан, стоял Хоукмун. Ветер трепал золотистые волосы герцога Кельнского, а за спиной его вился алый бархатный плащ. Красивое лицо молодого человека портил лишь Черный Камень во лбу.

Заметив боцмана, поднявшегося на палубу, Хоукмун приветственно вскинул руку.

– Я отдал приказ плыть вдоль побережья в восточном направлении, – доложил боцман.

– Кто велел вам идти этим курсом?

– Никто, сударь. Просто я подумал, что раз вы направляетесь в Днарк…

– Мы направляемся не в Днарк. Скажи об этом рулевому.

– Но тот страшный воин – Рыцарь-в-Черном-и-Золотом, как вы его называли, он же говорил…

– Он мне не хозяин, боцман. Мы направляемся через море – в Европу.

– В Европу, сэр?! После того, как вы спасли Нарлин, мы отвезем вас, куда хотите, и куда угодно последуем за вами. Но понимаете ли вы, какое огромное расстояние мы должны проплыть, чтобы достичь Европы, сколько морей нам придется пересечь, какие шторма пережить…

– Да, понимаю. Но все равно мы поплывем в Европу.

– Как скажете, сэр, – нахмурившись, боцман повернулся, чтобы передать рулевому приказ.

Из своей каюты под главной палубой по трапу поднялся д’Аверк. Хоукмун ему улыбнулся:

– Хорошо спалось, друг д’Аверк?

– Настолько хорошо, насколько это возможно на борту этого плавающего корыта, качающегося в разные стороны. Я и в лучшие времена страдал от бессонницы, но сейчас мне удалось сомкнуть глаза лишь на несколько минут. Пожалуй, на большее я и не рассчитывал.

– Когда я час назад заходил в каюту, ты храпел, – засмеялся Хоукмун.

– Так значит, ты слышал, как я тяжело дышал? – поднял брови д’Аверк. – Я старался делать это как можно тише, но дурацкая простуда, которую я подхватил на борту корабля, вызывает определенные затруднения, – он поднес к носу льняной платок.

На д’Аверке была свободная шелковая голубая рубашка, алые расклешенные брюки, тяжелый широкий кожаный пояс, на котором висели меч и кинжал. Горло он обмотал шарфом пурпурного цвета, а его длинным волосам не позволяла спадать на лоб яркая повязка. Тонкие, почти аскетические черты лица хранили обычное сардоническое выражение.

– Правильно я расслышал ваш разговор с боцманом? – спросил д’Аверк. – Ты приказал направиться в Европу?