Рулетка судьбы - стр. 36
– Птичка-небыличка наша сладкопевчая! Вернулась! Баронесса! Наша! Раздражайшая! Фон Шталь! Ай, сразила в самое дыхание! Ох, мороз по сердцу! – заливался он, страстно желая сжать в объятиях прелестное создание. Но не мог себе этого позволить. – Да вас же куда там узнать!
В самом деле, с последней встречи баронесса преобразилась: она стала яркой брюнеткой. Черной, как крыло ворона. Как ночь… Как бездонное озеро… Ну и так далее. Ничто так не меняет женщину, как тщательно подобранная черная краска.
– И я рада вас видеть, бесценный Михаил Аркадьевич! – ответила фон Шталь, посылая поцелуй. Воздушный, разумеется. – И вас, господа, очень рада найти в здравии! Примите мои поздравления с праздниками!
Лелюхин с Актаевым встали из-за столов и тоже улыбались нежданной гостье. Только Кирьяков сделал вид, что слишком занят бумагами, чтобы отвлекаться на пустяки.
– А где подарок? – спросил Эфенбах, невольно облизнувшись.
Ему указали на тело без чувств в руках городового. Катя сочла за лучшее притвориться. Так оно вернее будет.
– Гузова Катерина, воровка, промышляет в ресторане «Лоскутной», срезала ридикюль у невинной барышни… Извольте получить и оформить… Мой подарок!
Подарки Эфенбах получать любил. Но совсем не такие.
– Заявление барышня окраденная написала? – все же улыбаясь, спросил он.
– Нет, ридикюль ей вернула.
Подарок для сыска бесполезен – дело не завести.
Городовой вконец устал: девица с шубейкой имела вес немалый.
– Куда ее, ваш бродь?
Эфенбах махнул в угол, отгороженный прутьями. Нельзя же обидеть баронессу, отпустив при ней. Городовой поволок Катю, которая продолжала играть обморок.
Фон Шталь оглядела приемное отделение.
– А где господин Пушкин? – спросила она, старательно скрывая интерес.
– Беда с ним, – трагическим тоном ответил Михаил Аркадьевич, вдыхая аромат женщины.
– Что случилось?! – чуть не вскрикнула баронесса.
– Что ни день – так спит! Служба идет, а он спит, дремучее создание! Никакого с ним понимательного процесса не сладить. Мал пескарь, да пенек не объедешь!
– Совершенно с вами согласна, прелестный Михаил Аркадьевич, – сказала она с видимым облегчением. – Возмутительное поведение. Месье Пушкин совершенно отбился от рук.
– Еще как отбился! Осколков не собрать!
– Ну ничего. – Баронесса надела варежки с меховой опушкой, как доктор резиновые перчатки. – Придется ему ответить за ваши страдания…
– Уже уходите? – спросил расстроенный Эфенбах, уже собиравшийся пригласить даму отобедать с ним.
– Я обязательно вернусь, славный Михаил Аркадьевич, у меня имеются кое-какие интересные сведения… Кстати, где теперь месье Пушкин?