Руины веры - стр. 19

Кажется, он искренен в своем желании. Ну надо же, энтузиаст, преданный своему делу.

— Зачем вы мне все это рассказываете? — спрашиваю прямо.

— Потому что банда Нижнего мира — это банда подростков, и нам нужен свой человек среди них, чтобы выяснить имя заказчика.

Несколько секунд смотрю на него и тупо моргаю, не веря, что он сказал это всерьез. А когда понимаю, что так и есть, не выдерживаю и начинаю смеяться, громко, долго, бесконтрольно. Наверное, это и называется истерикой.

— И вы решили взять первого… попавшегося… подростка… из тюрьмы и завербовать? — выдаю сквозь хохот.

Полковник смотрит осуждающе.

Мой смех резко прекращается. Понимаю:

— Не первого. Ведь так? Есть и другие?

— Это тебя точно не касается, — отрезает Коннери, только подтверждая мою правоту.

— Хорошо, почему я? — Вот уж что мне непонятно.

— Ты умеешь бороться за свою жизнь, — отвечает полковник с таким видом, будто спрашиваю несусветную глупость.

— И?.. — подсказываю.

— И, очевидно, у тебя есть мозги, — нехотя продолжает.

— И еще у вас есть, чем меня подкупить, а заодно угрожать, чтобы быть уверенными в моей верности, — жестко заканчиваю за него, внезапно охватив всю целостность картины. — Мой отец.

— Твой отец, — соглашается Коннери. — Мы обещаем ему полную амнистию в том случае, если ты поможешь нам раскрыть это дело.

Хмыкаю. Звучит красиво, вот только…

— Не амнистию, а снятие всех обвинений, — заявляю. — Мой отец осужден несправедливо.

— У меня другая информация. — Полковник снова тянется к ящику стола, на этот раз к правому, и извлекает оттуда планшет. Несколько секунд роется в нем, потом официальным тоном зачитывает: — Ричард Феррис под действием алкогольного опьянения сел за руль транспортного средства, флайера, госномер… так, пропустим… И врезался в другое транспортное средство, в следствие чего скончалась жена обвиняемого Кира Феррис. По показаниям соседей, Феррисы поссорились накануне, что дает повод предполагать, что Ричард Феррис умышленно избавился от супруги, — победно заканчивает Коннери и поднимает на меня глаза.

— Зачем перед умышленным убийством напиваться? — интересуюсь.

— Для смелости, — тут же отвечает он.

Да, помню, так и говорил прокурор на суде.

Пальцы вновь сжимаются на подлокотнике.

— Мой отец любил мою мать. И он не был пьян. Алкоголь, который нашли у него в крови — успокоительное, он выпил его перед заключением важной сделки, на которую они и ехали тем утром. У флайера отказали тормоза, именно поэтому они разбились!

— Проверка транспортного средства не подтвердила эту версию. — Коннери принимается пролистывать материалы дела.