Руины веры - стр. 127

Сижу на крыльце, обхватив себя руками. Ну вот и все…

Сердце гулко ухает в груди и замирает. Кто тянул меня за язык? Веришь – не веришь. Кесседи же только что заставил меня почти во всем признаться! Развел как ребенка. Весь такой хороший и заботливый. Он же только что получил информацию, которой пытался добиться все это время. Сейчас он разбудит Коэна, сообщит ему то, что вызнал, они прикончат меня и изменят маршрут. СБ подумает, что Проклятые не идут «наверх», и не станут ничего предпринимать. Конечно же! Все ведь так просто…

Становится трудно дышать. Вот оно: никому нельзя верить, если хочешь выжить — верь только себе.

Вскакиваю с крыльца, уже не сомневаясь в своей теории. За фонариком он пошел, как бы не так. Сейчас они выйдут вместе с Коэном и устроят костер из меня в качестве ресурса для растопки.

Оглядываюсь вокруг. Никого, тишина. Вокруг по колено снега. Бежать? Куда? Некуда и не к кому.

Проигрывать надо уметь.

Замираю. Дышу глубоко, чтобы успокоиться и мыслить трезво. Провалить задание СБ — это конец, потому что жить мне больше незачем. Но свою жизнь я не продам без борьбы.

Взлетаю по ступенькам, встаю сбоку от двери. Вынимаю из кармана нож и раскрываю его. Слышу внутри шаги, кто-то идет к двери, медленно и осторожно. Конечно, не хотят меня спугнуть.

Дверь открывается, делаю рывок. Мою руку больно выворачивают, заставляя выронить нож. Он падает рядом с крыльцом и исчезает в сугробе. Лечу следом. Мгновение — и лежу лицом в снегу. Трудно дышать. А на меня наваливается кто-то тяжелый, упирающий колено мне в спину.

— Ты… сбрендил? — слышу над ухом голос Кесседи.

Дергаюсь, силюсь ответить, но стоит открыть рот, он забивается снегом. Задыхаюсь. Снова дергаюсь, пытаясь вырваться, но меня держат крепко. Замираю. Силой ничего не добьюсь, потому что противник сильнее.

— Успокоился? — голос уже ровный.

— Угу, — мычу.

Захват тут же расслабляется, Райан отпускает и слезает с меня. Неловко поднимаюсь. Тру рукавом глаза и отплевываюсь. Губа снова треснула, по подбородку течет кровь.

— Ну и видок, — комментирует Кесседи, достает из кармана кусок ткани и протягивает. — На, зажми.

Беру, прикладываю к губе, смотрю на Райана волком. И только теперь понимаю, что он один. За его спиной не столпились Проклятые, не вышел «венценосный» Коэн, готовый карать предателя. Никого, все так же, как и час назад — только я, Кесседи и снег.

Райан тоже оглядывается на дверь.

— Твое счастье, никто не проснулся, — язвит. — А теперь я хочу знать, что это было?

Наконец полностью выбираюсь из сугроба, отряхиваюсь.