Руины веры - стр. 121
А как связаться с СБ? Питер сказал, что за нами будут следить, и он сам найдет способ со мной встретиться. Только кто сказал, что наша встреча не состоится уже после ареста Коэна? «А, этого парня мы знаем. Привет, Кэм». Нет, так не пойдет.
Если главарь намерен подать условный знак своим «верхним», то что мешает мне сделать то же самое моим? Но что это должен быть за знак? Выложить из костров надпись на снегу: «Пит, подними свою задницу и срочно иди сюда»? СБ точно заметят, а заодно и Коэн, и остальные. И здравствуй, «пугало». Бр-р. Нет, знак должен быть заметен тем, кто следит за нами, но не тем, кто рядом.
Мне нужен фонарик, вот что!..
Моя блестящая мысль обрывается покашливанием совсем рядом. Вздрагиваю, поднимаю глаза. Райан стоит в дверном проеме, подпирая его плечом.
— Фред требует тебя на аудиенцию.
Хмурюсь, силясь вернуться мыслями в реальность.
— А ты что, любимый паж королевы? — огрызаюсь.
— Поговори мне еще, — голос Кесседи предельно серьезен. — Он очень зол.
Поднимаюсь.
— Комнат жалко?..
— Кэм, — обрывает.
Что ж, когда что-то делаешь, нужно быть готовым к последствиям. Мой маленький протест принес мне моральное удовлетворение, парочку умозаключений и одну блестящую идею, так что плата оправдана.
— Я понял, — киваю. — Куда?
— Комната справа от входа.
О, аудиенция по всем правилам, в отдельных покоях.
— Угу, — и собираюсь пройти мимо.
— Пойти с тобой?
Моя нога замирает в воздухе, не успев совершить шаг до конца. Мне показалось? Он что, серьезно? И голос такой… Участливый!
Мне становится не по себе.
Свожу в шутку:
— Мы же договорились, ты вступишься, только если меня начнут убивать. — В ответ — ни подобия на улыбку. Вздыхаю, говорю откровенно: — Мы оба знаем, что там будет. Свидетели унижения мне не нужны.
Райан кивает и отходит в сторону, пропуская. Прохожу, передергиваю плечами.
Кесседи, если ты так мастерски играешь, то это хуже ножа под ребра…
***
Коэн стоит, привалившись бедрами к подоконнику, руки скрещены на груди. На улице светло, а в помещении мрачно. Из-за контраста плохо вижу его лицо. Психологический прием, чтобы напугать? Но я не боюсь. Вот когда Райан предложил свою помощь и поддержку, меня пробрало, а гнев главаря — нет, не страшно.
— Кэмерон, — произносит Коэн сквозь зубы.
Меня редко зовут полным именем. Так и хочется передразнить и ответить: «Фредерик». Но торможу себя — нужно знать меру.
Молчу. Стою, вытянув руки по швам, и молчу. Он ударит, я знаю. Сейчас или чуть позже, но ударит. И если хочу выполнить задуманное, мне придется стерпеть.
— Как это понимать? —Молчу. Пусть сам распинается. Мой расчет верен: не получив от меня реакции, Коэн продолжает: — Я не разрешал никому уходить от общего костра. Банда должна быть вместе. — Может, еще в туалет вместе ходить? — Один костер, одно помещение, это необходимо для безопасности и единства. — Теперь меня подмывает рассмеяться. О каком единстве ты говоришь, самокоронованный садист? У тебя единство только с собственным эго. — Никто не должен самовольно уходить от остальных, не поставив меня в известность. Ну что же ты молчишь?! — вдруг срывается на крик. Нервы-то у тебя, Коэн, ни к черту. — Говори и объясняй!