Руины веры - стр. 113
В неровном свете вглядываюсь в лица членов банды. Коэн выглядит довольным. Мышь в ужасе. Брэдли Попс поражен. Фил хмурится, кажется, видит книгу впервые. Остальные смотрят на бумажные листы с радостью. Для них это то, что поможет разжечь костер, и только. Отворачиваюсь. Не хочу искать корни своих нелепых ощущений.
Курт приносит с улицы еще несколько мокрых досок и ломает на куски уже внутри. Быстро и дружно организовываются сразу три костра в разных концах помещения подальше от дверного проема, из которого тянет холодом. Весь мой вклад — протягиваю Райану зажигалку и наблюдаю, как бывшая семейная реликвия занимается огнем.
Банда разбивается на группы: у самого большого костра — Коэн, Олаф и Фил, у второго — близнецы и Курт, у третьего — я, Кесседи, Мышонок и Попс. Честное слово, в этот раз не пытаюсь оказаться возле Райана, чтобы опять попробовать его разговорить. Сейчас мне хочется только разуться, согреться и молчать. Но стечение обстоятельств снова срабатывает против моих желаний.
Бывший склад слишком большой, чтобы обогреть его как следует, но когда сидишь возле костра — терпимо. Одежда влажная, зато если ее снять, замерзнешь намертво, пусть лучше сохнет так. Единственное, на что решаюсь: разуться, вытянуть ноги к костру и положить ботинки сушиться. Вижу, что разуваются почти все, а также снимают промокшие шапки. Оставляю кепку на голове. Стараюсь снимать ее все меньше, мало ли.
Дрожь унимается только через полчаса. Костер весело потрескивает. Помещение заполнено дымом, но лучше уж так, чем находиться там, снаружи. Часовых не выставляем — в такую погоду никому и в голову не придет выйти на улицу, не то что напасть.
Коэн засыпает почти мгновенно, как самый изнуренный. По помещению разносится его храп. Кутаюсь в одеяло и радуюсь, что мне досталось место у костра в самом дальнем углу, подальше от «базы» главаря.
Голоса быстро смолкают, члены банды перестают возиться и засыпают. После такого марш-броска в метель никто даже не хочет есть или пить, только спать. Тишину и треск костров только время от времени нарушает кашель или чихание кого-нибудь из Проклятых. Мышонок чихает и шмыгает носом даже во сне. Скверно.
Некоторое время пытаюсь уснуть, но не получается. Знаю, что приснятся девочка и ее семья. Не хочу. Переворачиваюсь с бока на бок. Кутаюсь в одеяло. Подтягиваю колени к груди. Но так не лучше и не теплее.
— Чего возишься? — тихий голос совсем близко.
— Не знаю, — огрызаюсь и принимаю вертикальное положение. Сажусь, поправляя одеяло, под которое так и норовит пробраться жгучий холод.