Руины веры - стр. 104

Пожимает плечами, перестает ёрничать.

— Это видно. Ты жил здесь и довольно долго, чтобы научиться выживать. Но воспитание Верхнего мира заметно. То, как ты говоришь, как думаешь. Если ты сам успел пожить и там, и тут, все становится очевидно. Посмотри на Курта, на Рыжего. Они неплохие парни, им несвойственна чрезмерная жестокость. Но вчера они оба не увидели ничего такого, когда Фред предложил им пойти и изнасиловать женщину. Достаточно было посмотреть на твою реакцию, чтобы сделать выводы. Если бы я не понял раньше, то догадался бы вчера. У тебя было такое лицо, будто тебя или сейчас стошнит, или ты кого-нибудь пристрелишь.

Сижу, кусая губы.

— Коэн решил, что все дело в том, что я или гей, или девственник.

— Возможно, и то и другое, — заявляет совершенно серьезно, и по тону ясно, что будь я хоть гермафродитом, ему плевать. — Но твоя реакция была такой не поэтому. Тебя иначе воспитывали, ты видел, что такое нормальная семья и нормальные отношения. Ты видел, как женщины отдаются по симпатии, а не из страха. — Постукивает пальцем себе по лбу чуть выше переносицы. — Это вбито тебе в голову с пеленок.

— А… — Голос подводит, откашливаюсь. — А ты?

Невесело усмехается.

— А мне тоже.

Мы замолкаем. Райан снова закуривает. Мне кажется, он курит, когда не знает, куда деть руки, и когда приходится вот так сидеть без дела.

— Об этом я и спрашиваю, — снова заговариваю. — Почему ты с Коэном? Тебя же тошнит от него не меньше, чем меня, — рискую, раскрываясь. Моя вера в людей давно превратилась в руины, но здесь и сейчас с этим странным парнем чувствую себя в безопасности, как бы глупо это ни было.

— Это ты интересуешься или твои работодатели? — спрашивает так же прямо в ответ.

Бесполезно врать и доказывать, что ни на кого не работаю. Райан давно все понял. Тем не менее пытаюсь извернуться.

— Ты так говоришь, будто «работодатели» есть и у тебя. — И это бы многое объяснило.

Закатывает глаза, криво улыбается.

— Мой единственный работодатель — это Фред. И мне его одного хватает по горло. — Поворачивается ко мне вполоборота. — И, раз уж тебе приспичило пооткровенничать, может сам скажешь, СБ решили иметь «своего человека» во всех бандах Нижнего мира, или Проклятые особенные?

Сердце пропускает удар. Он не знает! Знал бы про теракты, сразу бы понял, зачем я здесь… Прихожу в себя. Или хочет заставить меня поверить, что не знает. А мне просто чертовски хочется надеяться, что смерти невинных людей — дело рук одного Коэна.

— Может, и всех. — Пожимаю плечами.

Кесседи принимает мой ответ и не допытывается. Говорит другое: