Руина - стр. 5

– Го-го! – рассмеялся запорожец. – Значит: «Цыгане, цыгане, какой ты веры?» – «А якой тоби, пане, треба?»

– Ой, вей, ясновельможный пане! На чьем возе едешь, того и писню спивай!

– Видно, все у вас тут такой думки? – заметил громко запорожец.

– Хе! Бабий! Забыли свою вольную волю! Попыхачами стали! – подхватили его товарищи.

– Не волю, а сваволю, – отозвался седой казак с правого стола.

– Не вмер Данило, болячка вдавыла! – воскликнул с хохотом запорожец. – Гей, жиде, тащи вина сюда! Выпьем, панове, за здоровье наших городовых казаков, чтобы им ярма шеи не мулили.

Обрадованный прекращением щекотливого разговора, жид бросился со всех ног исполнять приказание запорожца и наткнулся на нищего, стоявшего у дверей.

– Пс! пс! Герш ду! – зашептал он, бросаясь к нему. – Чего пришел? Ты не видишь разве, что вельможное панство гуляет? Ну, ну, иди себе!

С этими словами он ухватил нищего за плечи и хотел было вытолкнуть его из корчмы, но нищий не думал уходить.

– На Бога, на Матерь Пресвятую, дозвольте хоть согреться несчастному… Второй уже день и риски во рту не было, – застонал он самым жалобным тоном, низко кланяясь и протягивая свою рваную шапку.

– Ну, ну, годи! Ступай себе, откуда пришел! – продолжал его выпихивать жид; но причитания нищего услыхали казаки.

– Оставь его, чего толкаешь доброго христианина! – заметил жиду седой сотник, сидевший за правым столом. – Иди сюда, старче Божий, на, выпей келех меду!

Нищий подошел к столу и, охвативши дрожащими руками оловянную кружку, жадно прижался к ней губами.

– Куда идешь?

– Ох, хотел было к Чигирину добиться, а теперь и не разберу, куда попал.

– На верный шлях, это самая к Чигирину дорога. А откуда сам?

– Издалека. – Нищий поставил на стол кружку, отер губы полой и низко поклонился казаку. – Дай тебе, Боже, здоровья, ясный пане, измучился совсем, с ног сбился все по пущам да по яругам.

Казак полез в кешеню и, доставши оттуда серебряную монету; бросил ее в шапку нищему. Нищий поспешно спрятал за пазуху полученную монету и кинулся целовать руку щедрому казаку.

– Помяни, Господи, родителей твоих милосердных, пошли тебе, Матерь Пресвятая, и счастья, и многолетия, и деточек, – низко кланяясь сотнику, заговорил нищий.

– Ну, за это добро не подякую, старче, – улыбнулся сотник, – не те теперь часы.

– Отчего же? Теперь как раз гетману Дорошенко казаки надобны, – заметил насмешливо богато одетый казак с левой стороны.

– Хватит с него казаков, чтобы всех закутных гетманишек в Крым позагонять, – бросил небрежно седой сотник и, повернувшись к нищему, продолжал расспрашивать: – А ты чего, старче, в Чигирин идешь?