Рубиновый маяк дракона - стр. 39
– А что с ним такое? – Я пододвинула стул и уселась напротив них. – Почему новый глаз… м-м-м… не отрос?
– Не мог. Озирис подхватил странную хворь, которая медленно и мучительно убивала его дракона.
– Дракон без дракона? – удивленно выдохнула Фабиана. – Разве это возможно? Одно без другого?
Элиниэль пожала плечами:
– Не могу знать наверняка. Но если и так, то для их народа это просто чудовищно! Я очень надеюсь, что Озирис смог найти способ сберечь вторую ипостась. Он ведь к нам в Йолли приехал как раз к целителям. Изувеченный весь: и снаружи, и внутри. Произошло это лет десять назад. Я в то время еще училась, и этот случай был на слуху. Поговаривали, что вроде бы нашли какое-то решение. Или нет? Помню, что во время разбирательства вскрылось, что Озирис подцепил ту хворь в Мертвой Пустоши.
– Но ведь это запретные земли! – воскликнула я.
– Да, поэтому Озириса ждало наказание, а не исцеление. Он спешно покинул наши края, так ничего и не добившись.
– Сбежал?
– Именно. Не знаю, куда он подался. Но надеюсь, Северный Иней нашел какое-то иное решение. Потому что не быть собой – это ведь хуже смерти. Вот вы, дорогие, сейчас без магии из-за поглощающего артефакта, чтобы бед в пути не наделали. А представьте, что навсегда такими останетесь.
– Жуть! И история жуткая! У меня даже от одного его имени – Северный Иней – уже мурашки по коже. – Теперь и я поежилась.
А Фабиана задумчиво произнесла:
– А у нас в Рехии со всеми безнадежными проблемами со здоровьем идут в храм в Аолоне, просят милости у хранителя жизненных сил. – Она сделала паузу и шмыгнула носом. – В тот самый единственный храм с эльфийским кристаллом, в котором я потеряла все – Ильсира, семью, благородное имя. Это было так ужасно! Несправедливо! Нечестно!
«Она опять за свое? Любую тему вновь переведет на бывшего эльфийского женишка! Позорище!»
Хранители ведают, сколько сил мне понадобилось, чтобы не закатить глаза. Выдумав предлог, я выскочила из каюты и зашагала вверх по ступеням на палубу. Еще раз выслушивать нытье Фабианы было выше моих сил. И так уже нужно проветрить голову.
Снаружи соленый влажный воздух сразу же остудил мысли, а заодно донес звуки салмы с кормы. Я пошла на звук и вскоре присоединилась к группе адептов, что полукругом расселись вокруг боцмана, кто на чем. Ливемсир нежно перебирал струны, словно гладил любимую, и задумчиво смотрел на море.
– Что тут?.. – начала было я, но сидящий ближе всех ко мне здоровяк Но́лде с моего факультета шикнул:
– Тихо, не мешай ему настраиваться.
Я понятливо замолчала, и не прошло и минуты, как Ливемсир запел нежную найниэ. Слова мы не понимали, но это было не важно – волшебная мелодия вкупе со звенящими, как весенняя капель, звуками эльфийского дотрагивалась до самого сердца, сжимала его в кулаке и держала в тревожном напряжении. Затем я все же узнала балладу, которую он пел, – мы проходили ее на занятиях по литературе других народов еще на первом курсе. Но одно дело читать текст в манускрипте, продираясь через сложные эльфийские руны, и совсем другое – слышать, как ее исполняет настоящий живой эльф, аккомпанируя себе на чарующей салме. Ветер и тот сперва утих, словно прислушиваясь к мелодии, а затем стал завывать в такт. Я чувствовала, что по щекам текут слезы, но ничего не могла с собой поделать.