Рубидий - стр. 9
– Замылилось. На тридцать лет, – с горечью повторил Саша.
– Ну чего ты нюни-то развел? Да мы все друг над другом подшучиваем. Знаешь, как Почкин сотворил дубль Ойры-Ойры и послал его к Камноедову ругаться? Это целая история была… – Он набрал воздуха, явно намереваясь съехать с темы.
– Ты мне зубы не заговаривай, – сказал Привалов, борясь с нарастающим желанием бежать за бутербродами. – Ты с меня эту гадость убери. Сейчас же.
– Без Почкина не могу. – Витька очень натурально развел руками. – Киврин вот мог бы. Но его с нами больше нет. Да сгоняй ты за бутерами, тебе же легче станет!
Привалов стиснул зубы, стараясь не поддаваться. Получалось плохо.
– Я ваще не понимаю, чего ты разнылся, – продолжал разоряться Витька. Было видно, что он уже пьяноват: глазки замаслились, речь ускорилась. – Какие обиды в коллективе? Среди друзей не щелкай клювом!
– Таких друзей – за пицунду и на кукан, – выразил Саша свое отношение.
– Ну ты и ж-ж-ж-ж-ж-ж др-р-р-р. Короче, ты идешь или чего? Если нет, налей так. Будем без закуси глушить. По твоей милости. Ж-ж-ж ему от вводилки оторвать сложно.
– Нет, Виктор, – сказал Привалов, набычившись. – Я тебе, пожалуй, больше не налью. Я вообще не уверен, что тебе наливать буду.
Витька посмотрел на него с нехорошей, тяжелой серьезностью. Привалов с опозданием сообразил, что его друга, во-первых, уже хорошо повело от спирта, а во-вторых, он этого еще сам не понял. В такие моменты Витька обычно бывал особенно неприятен.
– Ты о себе чего возомнил, гаденок мелкий? – сказал Корнеев голосом почти трезвым. – Ты мне, значит, не нальешь? Мне? Да я тут один, кто тебя вообще за человека держит. А ты не человек, ты опарыш…
– Вот что, Витька… – сказал Привалов и угрожающе привстал.
Корнеев посмотрел на него с каким-то унизительным интересом.
– И что ты мне сделаешь? – сказал он спокойно. – Ты никто, а я маг. Я тебя в жабу превращу и через трубочку надую. И ты всю жизнь молчать об этом будешь. Ты мне все сделаешь, чтобы я не рассказывал…
Дальше он понес такое, от чего Сашка побагровел. Он понимал, что, как мужчина, должен сейчас что-то сделать. Наверное, ударить. Физически он это мог – в молодости он был не дурак подраться. Но ударить настоящего мага было для него, слабачка, нереально.
Привалов зажмурился и попытался трансгрессировать корнеевское кресло. На сей раз чуда не случилось: кресло осталось на месте, Витька – тоже.
– Че, зассал? – каким-то особенным, гунявым голосом осведомился Корнеев. – Понял свое место? Эт хорошо, эт здорово, – вспомнил он кивринское присловье. – Да ты не менжуйся, не сдалась мне твоя…