Ртуть - стр. 144
Ехать в карете по Лондону не многим лучше, чем получать ежесекундные удары дубиной. Даниелю захотелось размяться. Он тоже вылез, обернулся и понял, что стоит прямо перед аллеей, ведущей к Сент-Джеймскому дворцу. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он увидел резиденцию Комстока – тяжёлую готическую громаду, встающую из садов и мостовых. Карета Пеписа свернула с Пикадилли и остановилась прямо перед двором особняка. Даниель восхитился его расположением. Джон Комсток мог бы, при желании, встать в дверях своего дома, выпалить из мушкета через двор, ворота, вдоль обсаженной деревьями псевдосельской аллеи, через Пэлл-Мэлл, прямо в парадный вход Сент-Джеймского дворца и, вероятно, подстрелить кого-нибудь очень пышно одетого. Каменные стены, живые изгороди и решётки кованого железа были расположены так, чтобы отгородиться от Пикадилли и соседних домов, создавая впечатление, будто Комсток-хаус и Сент-Джеймский дворец – одно большое семейное поместье.
Даниель обогнул ворота и стал на Пикадилли, лицом к Сент-Джеймскому дворцу. Он видел, как туда входит кто-то с тяжёлой сумкой: вероятно, врач пришёл выпустить Анне Гайд несколько пинт крови из яремной вены. Слева, в направлении реки, лежало открытое пространство, сейчас – огромный строительный участок, раскинувшийся примерно на четверть мили, до Чаринг-Кросс. Стояла тёмная ночь, никто здесь не работал, и чудилось, будто каменные стены растут из земли сами собой, словно поганки.
Отсюда особняк Комстока виделся в перспективе; на самом деле это был лишь один из богатых домов на Пикадилли, обращённых к Сент-Джеймскому дворцу, словно солдаты на смотре. Беркли-хаус, Берлингтон-хаус и Ганфлит-хаус стояли в одном ряду, но лишь из Комсток-хауса открывался прямой вид на аллею.
Послышался скрежет открываемой исполинской двери, негромкие голоса, и Джон Комсток вышел из дома под руку с Пеписом. Ему исполнилось шестьдесят три, и Даниель подумал, что он немного опирается на Пеписа при ходьбе – впрочем, возможно, не от дряхлости, а от старых боевых ран. Даниель подскочил к карете и велел кучеру надёжно закрепить телескоп на крыше, потом залез внутрь вместе с остальными тремя. Экипаж развернулся и загрохотал по Пикадилли в направлении Сент-Джеймского дворца.
Джон Комсток, граф Эпсомский, председатель Королевского общества и советник короля во всём, что касается натурфилософии, был облачён в богатый персидского покроя кафтан, недавно введённый в моду королём и составлявший вместе с галстухом-крават последний придворный фасон. Пепис был одет так же, Уилкинс – старомодно, Даниель, по обыкновению, в строгое чёрное платье, какое носили двадцать лет назад странствующие пуританские проповедники. Никто, впрочем, на него не смотрел.