Ртуть и соль - стр. 46
– Куда… – Голос его становится сиплым. – Куда она ушла?
– Приория Святого Остина, – отвечает монахиня, – но я предостерегаю тебя от путешествия в это место. Красная смерть особенно сильна там. Королевский указ запрещает посещать приорию под страхом смерти. Все улицы, ведущие туда, перегорожены и охраняются Стражей. Останься. Если Всевышнему угодно – твоя сестра вернется невредимой.
Эд не сдерживает кривой ухмылки.
– И когда же это случится?
– Когда Красная смерть отступит, – невозмутимость старухи пугает. Она говорит об эпидемии, как о дожде или тумане.
– Через год? Или даже два? – Сарказм в голосе Эдварда звучит слишком явственно. Впрочем, старуха не обращает на него никакого внимания. – Разве они там не умрут от голода?
– Не умрут. Каждое утро им оставляют еду у порога церкви Светлого Воскресения. До сего дня, насколько мне известно, еду забирали.
Эд растерянно кивает – мыслями он уже стремится к приории Святого Остина, к храму Светлого Воскресения. Монахиня успокаивающе касается ладонью его рукава.
– Иди с миром. Все в руках Всевышнего. Он не даст невинной душе пропасть.
Тяжелая дверь с глухим стуком закрывается за спиной Сола. Дождь из легкой мороси превратился в затяжной осенний ливень. Крупные капли глухо стучат по брусчатке, хлюпают в мутных черно-серых лужах. Нужно возвращаться: выяснить, где расположена приория Святого Остина и как обойти сторожевые посты; собрать «джентльменский набор» – воду, еду и оружие.
Эд почти не чувствует холодных капель на своей коже. Сейчас необходимо сосредоточиться – иначе мысли сами собой начнут вертеться вокруг Алины, Плакальщиц и Красной Смерти. Плохое сочетание – с таким ничего толкового ни выдумать, ни сделать не получится. Тяжелое, серое небо, кажется, сверлит его сотней неприязненных взглядов. Волнение смешивается со страхом, но вместе с этим появляется – впервые за много дней – предательское, щекочущее чувство, что всего этого на самом деле не происходит.
До рассвета остается еще пара часов, и улицы погружены в чернильный густой мрак. В этой части города не зажигают фонарей и не ставят на подоконники зажженных свеч. Этого попросту некому делать – большая часть домов покинута, а те немногие жители, что решились остаться (или не осмелились уйти), стараются ничем не привлекать к себе внимания. И мародеры отнюдь не главный из их страхов.
Спичка описал состояние заколоченных кварталов весьма ярко. Слухов о них ходило предостаточно: какие-то смахивали на правду, какие-то казались больным бредом. Оборванцы из мелких банд, которые разоряют брошенные дома, – это одно, а голодные призраки, упыри-трупоеды и воплощенные демоны болезни – совсем другое. Эду не хочется в них верить – даже невзирая на то, что своими глазами видел одетого в дорогой костюм мантикора. Но если верить Спичкиным россказням, то к заколоченным кварталам нельзя приближаться и на ружейный выстрел.