«Розовая горилла» и другие рассказы - стр. 13
В этих своих заметках я вспоминаю только людей, которых уже нет с нами, а про тех, кто живой, когда-то напишут другие.
Портрет старого еврея с кубком
Он давно собирался посетить историческую родину. Во-первых, считал, что там должен побывать каждый еврей, во-вторых, оттуда всё же ближе к Богу, а ему давно надо было с Ним пообщаться, а в-третьих, просто любил интересные путешествия, а в Израиле много чудес, да и многочисленным осевшим там друзьям обещал приехать.
У него даже была мысль, что хорошо бы там умереть, когда придёт на то пора, ведь в семье жила легенда про прапрадеда по материнской линии, который был состоятельным человеком, но в старости всё продал и уехал умирать на Святую Землю…
Но эта мысль была скрытая, т.к. умирать он пока не собирался, и думалось про это в каком-то неопределённом будущем.
В общем, он спланировал поездку, заказал билеты, отели, благо это несложно, а визу оформлять сейчас не надо, в любом случае он по всем параметрам (и материнской линии, в частности) был чистокровным евреем и имел полное право посетить и даже остаться навсегда на исторической родине.
Ближе к поездке мысль о смерти стала приходить чаще, он, никому не говоря, приготовил мамино и своё свидетельство о рождении для подтверждения своего еврейства. Так… на всякий случай…
Перелёт был несложный, процедуры в аэропорту на удивление необременительными – он просто показал все ваучеры и обратные билеты, которыми запасся, назначив отлёт назад через неделю. Его встретили, отвезли в отель, ну и т.д., а на следующий день с утра – прямо к Нему: к Стене Плача. Кипу он заблаговременно приготовил и привёз с собой. Это была красивая вязаная крючком шапочка, подаренная давно приезжавшим из Израиля другом детства, которая, правда, плохо держалась на его лысоватой, короткостриженой голове, но ничего – он успевал поправлять.
После прогулки по старому городу и посещения Стены, где он попробовал попросить Его о чём-то, что считал важным, и даже помолился с рыжим раввином Давидом, передавшим привет раввину из его родного города со словами:
– Он меня знает, меня все знают, скажете просто: от Давида от Стены Плача…
А потом с другом пошли к старому кладбищу. Он любил старые кладбища, ощущал там какое-то удивительное спокойствие, а здесь как будто окунулся в «море духов», витавшем в этом месте рождения цивилизации.
После нескольких часов блужданий, а друг, знаток иврита и иудейских традиций, читал надписи на могилах и пояснял ему их значение, они вышли к могиле Мордехая бен Шлоймо (Кейсера), умершего в 1929 году и появилась мысль, а не прапрадед ли, но проверить это было невозможно.