Рождение от Духа. Что значит жить в православном Предании - стр. 23
Возвращаясь к догмату о Святой Троице, мы еще раз говорим о том, что эти две стороны Божественного бытия – личностная и сущностная – не сводятся друг к другу, нельзя сказать, какая реальность более высокая, Лицо или Сущность. Но в образе реального благочестия люди с чего-то начинают.
Еще в те времена, когда не было разделения между Восточной и Западной Церквями, уже существовало различие в образе благочестия. Характерной для благочестия восточной традиции является драгоценность того, что не только в молитве, но и в богословии мы к Богу обращаемся: «Ты». Мы начинаем с того, что обращаемся лицом к Лицу, и через это входим в соприкосновение с Единой Божественной Сущностью.
Западное благочестие начинало в своем обращении к Богу с Сущности, а потом переходило к Лицам. Эти два подхода равно допустимы. Но на практике в западном благочестии личностное обращение к Отцу и Святому Духу нивелировалось и нивелируется, остается обращение к Иисусу Христу, причем в первую очередь со стороны Его человечества[17]. Это является одной из причин того, что мы именуем обмирщением Западной Церкви (Католической и Протестантской), в которой основной упор делается на горизонтальном восприятии и горизонтальном распространении христианства через дела милосердия, помощи бедным, больным и т. п. Это все прекрасные дела, но они все больше и больше утрачивают тот компонент, который принято называть вертикальным, – когда человек в последнем раскрытии своей личности обращается к личному Богу.
Оставим на время догмат о Святой Троице и вернемся к нашему движению вдоль Символа веры – и снова остановимся на слове Отец. В полноте отцовство открывается через Сына Божия Господа Иисуса Христа. Он Своим Сыновством открывает нам, что Бог есть Отец и что в Нем начало всякого Отцовства. Когда мы повторяем член Символа веры: «Верую во Единого Бога Отца», то должны понимать, что эти два слова: Единый и Отец – две неразрывные стороны одной реальности, что Единый Бог – это Отец. Надо понимать уникальность Единого Бога, что Он открыт нам как Отец. И этот Отец является источником и началом единства Бога[18].
В Ветхом Завете понимание отцовства особенно выражено в пророчествах Исаии. Он возглашает от лица всего Израиля: Ты, Господи, Отец наш, от века имя Твое: «Искупитель наш» (Ис. 63: 16), то есть отцовство и искупление нераздельно связаны между собой. Это уже те мотивы, которые в полноте проявятся в Новом Завете. Отец – это не закон, не каратель, а Тот, Кто полностью отдает Свою природу Сыну. А образом этого является Божественная жертва, которая не только принесена Сыном Божиим, но осуществлена всеми Лицами Святой Троицы, включая Отца.