Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой - стр. 52
Как я любила гостить у тебя, особенно одна! Сесть на поезд, идущий в Хайфу, приехать туда к вечеру и уже издалека видеть тебя, радостно машущую мне с балкона. Когда я подходила к дверям, ты уже стояла там, готовая прижать меня к себе. Повзрослев, я по-прежнему часто навещала тебя, теперь уже на машине, и гордо вручала тебе пирог, который сама пекла специально для тебя. Но по ночам, лежа на узкой кровати в комнате для гостей, я начинала думать о страшном, но неизбежном дне, который наступит когда-нибудь; и сразу глаза наполнялись слезами и становилось тяжело дышать.
Рано утром ты, стараясь не шуметь, заглядывала ко мне в комнату, проверяя, не проснулась ли я, а затем я слышала, как ты накрываешь на стол. Когда я вставала и твое лицо светилось от радости, по мне вдруг опять проползал страх, как ядовитая змея, которая проползла, едва коснувшись, но не заметив меня пока. Мы сидели друг против друга, болтали и смеялись; и все это время я ощущала над нами серое облако, которое наполнялось, темнело и превращалось в черную тучу. Я хотела попросить тебя придумать какой-то тайный знак, известный только нам. Я верила, что любовь между нами настолько велика, что в силах преодолеть любые преграды и что я буду получать от тебя приветы и после твоей смерти. Я, а не мама! Например, мы будем сидеть в комнате, и вдруг пошевелится занавеска, и я буду знать, что это бабушка. И я позову маму и скажу, что это наш тайный знак, что бабушка с нами! И мама будет плакать от радости и благодарить, и попросит меня снова сотворить это чудо, и я соглашусь, и вот – занавеска снова колышется.
Однажды моя мечта почти сбылась: я стала связующим звеном между мамой и бабушкой. Как-то я пришла навестить бабушку в Дом престарелых и застала ее в комнате для занятий, когда она пыталась оторвать кусочки пластилина и засунуть их в рот, возможно, представляя, что это ее любимые булочки. Я увела ее оттуда, и она вдруг посмотрела на меня и спросила, где мама? Я начала поспешно набирать номер телефона, путаясь и сбиваясь от волнения, и объявила маме радостным и гордым голосом акушерки: «Бабушка просит тебя! И меня она тоже узнала!» Сразу после этого я протянула бабушке телефон, но чудо уже прошло, и я слышала, как ты, мама, зовешь ее, но, увы, безрезультатно. Как мне было больно за тебя, мама! Ради тебя я была готова отказаться от этого счастливого мгновения, дарованного мне сверху, и подарить его тебе.
Когда душа и тело бабушки уже были погружены в предзакатные сумерки, я пришла к ней в больницу. Я увидела ее издали сидящую на инвалидном кресле напротив телевизора, на экране которого сменялись картинки какой-то детской передачи. Я села возле нее, пытаясь вдохнуть остатки ее запаха, хоть еще разочек согреться теплом, исходящим от ее тела. И опять я хотела попросить ее о тайном знаке, но так и не осмелилась. Как можно сказать кому-нибудь «когда ты умрешь…»? А она словно прочла мое заветное желание, уловила его через особые невидимые волокна, которые были протянуты между нами, вдруг посмотрела на меня и сказала: «Я всегда буду тебя любить», и опять погрузилась в никуда.