Роза Ветров - стр. 5
Несчастная вдова выдавила из себя подобие улыбки и неторопливо поднялась со стула. Настенные часы тикали в такт с сердцебиеньем, а руки сами потянулись к швейной машинке у стены. Как бы она ни любила свой труд, кормиться им – увы! – невозможно. Дети обожали пианино, а дочь мечтала о консерватории и каждый вечер ублажала их слух каким-нибудь романсом. Как дивно Ксения пела! И как подошли бы ей оперные партии… Все они были музыкальны, но зато бедны как церковные мыши!.. Голова кружилась – с утра она не проглотила ни кусочка! – но своей нищеты Мария не стыдилась. То, какой духовный след на этом острове оставил её муж, значило гораздо больше любых материальных благ!
– Вы уже сделали для меня больше, чем я могла бы мечтать, Ваше Преосвященство. Мой супруг… был очень горд знать вас.
Память о мужестве защитников монастыря Аркади и всех, кто присоединился к ним в тот день, навсегда останется с критянами. Василиос Спанидас, как уверял Марию епископ, умер не зря, и его жертва никогда не будет забыта. Госпожа Спанидас слушала Его Преосвященство молча. И хотя героизм мужа восхищал, как жить без него, она всё ещё не знала.
Сжечь себя заживо в стенах храма, лишь бы не попасть в плен к врагам? Мужественно держать оборону до тех пор, пока не иссякла надежда, а затем добровольно закрыться в божьих владениях и совершить самый большой грех – самоубийство? Василиос всегда был горячей головой. Кирия Мария стёрла с щёк непрошенную слезинку. И это она ещё удивлялась, что их сын такой бедовый!
– Ты слышал, что сказал епископ? В порту нас уже давно ждёт корабль… а ты упрямишься!
– Я не хочу уезжать с Крита. Это мой дом! А ты поезжай, коль тебе угодно… живи среди людей, которые убили твоего отца!
– Наш отец сам выбрал свою участь, а нам сейчас нужно позаботиться о матери. Тебе недостаточно боли, которую она испытала? Неужели ты не можешь хоть раз послушаться старших?!
Тяжелые шаги, громкие спорящие голоса и грохот разбившейся вазы лишили Марию последних сил. Она приложила ко лбу жилистую руку со вздувшимися венами и устало опустилась на прежнее место. В тридцать пять она уже давно напоминала старуху, но к чему лукавить? Горе и утраты вконец состарили её. Когда-то юная гречанка была очень красива – в общине Ханьи, откуда она родом, не нашлось бы второй такой красы, – и Василиос Спанидас, отличавшийся патриотизмом и натурой эстета, до глубины души очаровался истинно греческим профилем, чёрными смоляными волосами и большими серыми глазами, в которых поместился бы весь Олимп. Шестнадцать счастливых лет они прожили вместе, пока не случилась война. И сейчас Геннадиос упорно повторял судьбу родителя!..