Роза – стервоза. Повесть - стр. 30
Год назад мы с мамой и сестрой хоронили бабушку, но это было совсем другое. Её привезли из морга в наш старенький дворик одетой и запакованной в гроб. Она была словно отделена от нас, живых, неким прозрачным барьером. Мы с сестрой так и не решились трогать, а тем более целовать эту пустую (Пусть Вадим простит меня!) оболочку. Мама не настаивала, а соседям было попросту наплевать. По соседству с нами проживают в основном алкаши и древние старушки. Непьющие люди трудоспособного возраста в подавляющем большинстве нашли способы выбраться из коммуналок.
– Что вы здесь забыли, юная леди? – Мягко влился в уши негромкий мужской голос.
Он словно пригвоздил меня к месту. Тело окоченело, замерев с приподнятой над одной из бирок правой рукой. Нечеловеческим усилием разогнувшись до нормального положения, я обернулась и увидела застывшего в дверях Харона. Он стоял, опершись на косяк, и спокойно смотрел на меня своими огромными, голубыми, чуть усталыми глазами.
Почему-то сделалось жаль его. Мне подумалось, что этот человек пережил недавно какую-то трагедию, и, как оказалось позднее, я была права. Вадим рассказал вечером того странного дня, что около двух лет назад от его начальника ушла жена, прихватив с собой двух дочек. Ушла не просто так, а к другому мужчине. История развода была долгой, драматичной и некрасивой.
– Я ищу человека… то есть, этот, как его… – Зачастила я, и слова выстреливались из меня, словно горошины из трубки-плевалки.
Шарфик пришлось спустить на шею, и нос моментально заполнился тем специфическим, пугающим запахом.
– Вы ищете труп, – догадался Харон, и я торопливо кивнула. – Труп вашего знакомого, надо полагать.
Снова кивок, отозвавшийся резкой болью в шее, потому что она затекла от бесконечных манипуляций с бирками.
– Как его зовут?
– Юра, – выдавила я из себя. – Юрий Бердников… Я не уверена, что он опознан.
Слёзы подкатывали к горлу, но я запретила себе плакать. Да, и сама обстановка не располагала к проявлению бурных эмоций.
– Он идентифицирован, – буднично сообщил Сергей Борисович. Я, наконец, вспомнила его имя-отчество. – Паспорт был при нём. Правда, я не уверен, стоит ли вам смотреть на это… Сколько вам лет?
– Восемнадцать, – соврала я, не моргнув глазом.
– Странно, – констатировал доктор. – Выглядите лет на пятнадцать не больше… Впрочем, это неважно. Кем вам приходится этот молодой человек? Вы в курсе, что он москвич?
– В курсе, – кивнула я. – Сергей Борисович, что с ним случилось? Скажите ради Бога!
– У вашего знакомого отстрелена почти вся левая половина головы и лица. Пуля, видимо попала в затылок. Калибр был достаточно крупным, чтобы превратить его лицо… Сами понимаете. Вы, ведь, будущий медик. Правда, смотреть на трупы в анатомическом театре – это одно, а видеть в подобном состоянии дорогих нам людей – совсем другое.