Ровесницы трудного века: Страницы семейной хроники - стр. 34
– Ну, готовы? – торопила нянька.
Я заметила, что девочки называют ее «нянечка». А в дверь вошла другая нянечка, собрала мое белье и платье и унесла. «Наверно, к маме», – с грустью подумала я. И нас повели в баню. Еще немного по коридору и вниз в подвал. По дороге нянечка обратилась ко мне:
– Чтой-то вы чулки-то не пристегнули, они вон на ботинки спустились. У нас резинки полагаются свои.
– А я не знала, – растерялась я и невольно рванулась назад, туда, где еще должна была находиться мама.
– Куда вы, туда нельзя, идите в баню, а пока вы моетесь, я схожу за вашими резинками.
В бане стоял пар. Ко мне подошла еще третья нянечка и, погладив меня по стриженой голове, сказала:
– Давайте я вас вымою, вас легко мыть.
Я забыла сказать, что мама накануне сходила со мной в парикмахерскую и решила остричь меня наголо. «Тебе легче будет без волос, ведь в институте надо самой причесываться, а ты не умеешь». И на это я никак не реагировала. Процедура мытья кончилась быстро, зато в предбаннике я долго бегала в накинутой на плечи простыне и не могла найти свое белье. Все кучки были совершенно одинаковые.
– Вот оно, твое белье, все развалено, не потрудилась сложить. Седьмой класс, 17-й номер – твое? – Это говорила пожилая женщина в синем платье.
– Мое, мое, – обрадовалась я.
Она подошла и стала тереть мне спину, приговаривая:
– И откуда их только, таких слюнтяек занянченных, набирают? Хорошо еще мать догадалась постричь, а то ходила бы Степкой-растрепкой.
Впоследствии я узнала, что это была так называемая «пыльная дама», она была начальницей над всеми няньками и ведала баней и душем воспитанниц. Звали ее Анна Алексеевна. Когда мы оделись, она выдала нам темно-синие суконные жакеты и белые косынки на голову. Причем велела обязательно подвязать косынки под подбородок. Вдруг открылась дверь в предбанник, и кто-то громко сказал:
– Лодыженскую вызывают в залу на прием.
Меня в первый раз назвали по фамилии. Девочки взялись проводить меня. Мама стояла в дверях зала. Когда я подошла, на ее лице была грусть и жалость, но она ободряюще мне улыбнулась и сказала: «Тебе бы только грабли в руки». Воображаю, как смешна была моя маленькая фигура в длинном платье со спущенными чулками… Мама отвела меня в уголок, встала на колени и пристегнула резинки к лифчику. Она перекрестила меня и сказала:
– Ну, иди с Богом, я еле выпросила, чтобы тебе разрешили ко мне прийти. Твой класс вот он, рядом с залой. Иди и не шали, – добавила она. Я вздохнула и подумала: «Какое уж тут шалить! Как бы только все это осилить».
Когда я открыла дверь в класс, меня оглушил шум. Как много народу! Классной дамы не было. По партам прыгала черноглазая девочка в очках, я слышала, ее называли Тамара Кичеева. Я подошла к ней поближе.