Ровельхейм 2: Право на жизнь - стр. 27
Твари они магические, да только магии той совсем крохи, всего пара искорок. Себя защитить и то не могут, на что она им нужна – непонятно. Это он ещё прошлой весной проверил, поймав одного, да пощекотав пузо веточкой. Если тот и пытался защититься, то не успел – Данстор ловко перехватил волшебные крупинки. Хумрик был отпущен с миром, магия же его так и развеялась в воздухе, не создав никакого эффекта.
Сейчас же он с ленцой наблюдал, как деревенский мальчишка подцепил очередную жертву самодельным верёвочным арканом, да дёрнул так резко, что зверёк хрустнул, пискнул и больше не жил. Идиот, с глухим раздражением подумал Данстор. Мальчишка быстро сдёрнул петельку и убежал к своим, а Данстор остался рядом с мёртвым хумриком. От трупика поднимался поток магии. Плотный, зелёный, совсем не те одиночные искорки, что он видел раньше. Быстро перехватив поток прежде, чем он развеется, Данстор ощутил одуряющий запах весеннего леса и луговых трав.
Как и раньше, удержать магию он не смог, та просочилась сквозь ладони в землю. Зато еле пробившаяся травка вдруг встрепенулась, налилась соком и пошла в безудержный рост. Магия жизни, и сколько же её!
Это что же получается, невзрачные подземные твари саму землю своей магией питают, возрождая её к жизни каждую весну? Их ведь только весной и видят, снуют себе неторопливо, хищники их не трогают, одни только дети и забавляются. А они своими искорками, значит, каждый корешок окучивают. С их скоростью и объёмом работы много ли им на день надо?
Зато со смертью зверька весь его магический запас и вышел. Данстор впервые задумался о самой природе магии. Куда она девается со смертью носителя? Растворяется в воздухе, теряется бесследно? Может, от того её всё меньше, что нельзя эту силу сберечь, передать…
Но ведь можно забрать.
Изменения в себе Данстор почуял ещё за пару дней до восемнадцатого дня рождения. Глубоко внутри будто сплёлся кокон, тело налилось неведомой прежде силой, та несмело рвалась наружу. Дед заблаговременно отвёл его в дальний нежилой домик и не зря. Магов, что помогли бы на первых порах, в округе не осталось, последний старик-водник скоропостижно скончался ещё тогда, четыре года назад. Деда Данстор о нём больше не спрашивал, но слухи ходили нехорошие. Мол, крепок был ещё маг, с чего бы ему было помирать…
Данстор освоился сам, и недели хватило. На цвет его магия была тёмно-серая с красными искорками. Судя по зачитанным до дыр книгам, разбавленная Тьма с примесью боевой. Научившись более-менее управлять своим потоком, он с замиранием сердца вытащил давно припрятанный амулет-накопитель, тайком выкраденный из дедова хранилища. Кусок бирюзы с единственной начертанной руной Лагуз на нём – вот и всё, что осталось от старого мага-водника.