Российский колокол. Спецвыпуск. «Новогодняя молния» - стр. 34
– Придется бивак разбивать на противоположном берегу реки, – впервые заговорил Василий Степанович, отец Ильи, – наше место занято.
– Кто его занял? – спросил я.
– Хозяин здешних мест – медведь. Ночью он может прийти полакомиться протухшей рыбой. А мы ему помешаем.
Приткнув лодку носом к противоположному берегу реки, Василий Степанович сказал мне:
– Выходите на берег, готовьте дрова для костра и место для стана, а мы поставим сети.
Он, вероятно, думал: «Посмотрим, на что способен офицер-белоручка». Я понимал, что это для меня испытание. Мне пригодился опыт детства, когда постоянно ездил с друзьями на рыбалку и охоту Прежде всего очистил от сухой травы большой круг на земле. Затем натаскал в кучу длинных сухих веток тальника, вырубил две рогульки и забил их в очищенном месте для подвешивания котелка. После этого принялся за сооружение шалаша. Ветки легко втыкались в мягкий грунт. Соорудив каркас шалаша, принялся резать сухую траву и накрывать ею свое детище. За этим занятием меня застали вернувшиеся рыбаки. Они привезли крупного кижуча, который запутался в сети, когда они не успели еще всю ее поставить.
Отец Ильи, окинув взглядом место, выбранное для бивака, остался доволен.
– Теперь давайте познакомимся, – сказал он хрипловатым прокуренным голосом, – до утра много времени. Успеем наговориться. Меня зовут Василием Степановичем.
Я представился.
– Илья! – крикнул он. – Не зевай, иди к воде, готовь рыбу к ухе.
Развести костер для меня труда не составило. Василий Степанович развязал рюкзак с посудой и извлек два котелка, чайник, миски и ложки. Я взял котелки и пошел к реке за водой. Вернувшись с водой, заметил, что ложки были алюминиевые, подобрал лежавший топор и отправился искать подходящее дерево, чтобы из его ствола сделать ложку.
– Ты что это мастеришь? – спросил Василий Степанович.
– Хочу сделать поварешку, а может, пригодится как ложка.
– Ну-ну, – произнес он хриплым голосом.
Пока рыбак готовил уху, мы с Ильёй нарезали сухой травы и толстым слоем уложили в шалаше.
Уха представляла собой насыщенный бульон с большими кусками рыбы. Держа горячий кусок на своей поварешке, я откусывал понемногу и запивал бульоном, налитым в кружку. Самыми вкусными кусочками были жирные брюшки кижуча. После корабельных консервированных борщей еда казалась необыкновенно вкусной. Чай заварили листьями неизвестного мне растения, очень похожими на листья земляники, но значительно меньшего размера. Он имел бордовый цвет, приятный аромат и напоминал вкус каких-то ягод. Когда чаепитие подходило к концу, я спросил Василия Степановича: