Российский колокол № 5-6 2020 - стр. 8

В воздухе витало напряжение, такое напряжение бывает только перед страшными ураганами, нет-нет да и проносившимися над Москвой. Все ждали бури, и случилась буря. Гром, как всегда, грянул неожиданно. Группа золотой молодежи на четырех машинах, каждая из которых стоила целое состояние, находясь в изрядном подпитии, на бешеной скорости гоняла по улицам города, таким образом что-то отмечая. Неожиданно на Абельмановской, около кинотеатра «Победа», они открыли огонь из автоматического оружия по огромной очереди, стоявшей в магазин за хлебом. В очереди были в основном женщины и дети, многие оказались ранеными, некоторые тяжело. Это преступление буквально взорвало общество. Реакция была мгновенной. Стихийно организовалось преследование. Не в меру расшалившиеся юноши, быстро осознав опасность, развернули автомобили, пытаясь уйти по Марксистской улице в сторону Таганки, видимо рассчитывая на защиту внутренних войск, охранявших рогатины на Яузе. Но недооценили ни захламленности городских магистралей, лишающих превосходства двигатели их машин, ни решительности преследователей. Их гоняли по узким улочкам Таганки, как зайцев, не давая выбраться на магистрали. В результате одна машина перевернулась где-то в самом начале Верхней Радищевской, другую заблокировали уже на Яузской, но две все же успели пересечь Астаховский мост и спрятаться за охранявшими мост войсками.

Преследователи вступили в переговоры с военными, требуя выдать им преступников, настроены они были вполне решительно, но и военные не собирались уступать давлению, жестко дав понять парламентерам всю бесперспективность каких-либо требований с их стороны. Тогда на мост вывели семерых сильно избитых, но еще живых парней из двух захваченных автомобилей. Вся Подгорская набережная была запружена людьми, которые наблюдали, как пленников поставили на колени посередине моста и по очереди выстрелами из дробовика в затылок снесли головы. Потом под громкие аплодисменты, улюлюканье и свист тела их скинули в Яузу, а вслед за этим мост со стороны восставших был перекрыт баррикадой из строительной и уборочной техники, укрепленной для верности деревянными щитами. К вечеру баррикад насчитывалось уже сотни. Армия молча наблюдала за этими действиями, предпочитая не вмешиваться в события, а через день вообще снялась с бивуаков и покинула город, предоставив охранять власть растерянным и обозленным бойцам ОМОН и полиции, численность которых после этого стала еще стремительней сокращаться.

Все семеро казненных оказались детьми представителей российского истеблишмента, и москвичи мгновенно почувствовали на себе всю силу мести этих людей. Сначала мятежные районы были отключены от подачи электроэнергии. Удивительно, как много в нашей жизни зависит от электричества. Теперь по ночам город погружался во мрак, люди передвигались с фонарями и даже с факелами, но предпочитали и этого не делать, в домах не стало воды, а это было стократ хуже, чем неработающие электроприборы. Вслед за этим полностью прекратилось снабжение продовольствием. Большинство людей сразу были поставлены на грань вымирания, особенно страдали дети и старики, впрочем, как и во все времена смут и невзгод. О чем думали те, кто принимал это убийственное решение, так и осталось загадкой. Непонятно даже, была ли это сознательная провокация или очередная глупость тех, кто полагал, что еще способен управлять в этом городе хоть чем-нибудь. Москва полнилась различными слухами: говорили, что и правительства, и Думы, и самих премьера с президентом давно уже нет в городе. Говорили, что вся эта свора по ночам в массовом порядке вывозила свое добро под прикрытием танков и вертолетов. Много, видимо, добра нажили! Еще говорили, что из всех чиновников остались в городе только исполнители среднего и нижнего звена, да и те, как тараканы, норовили расползтись по углам да щелям. Кто-то божился, что к Москве стягивают полки стратегической авиации и войска химзащиты. Якобы для того, чтобы по команде применить химическое оружие против горожан. Много чего еще говорили!