Российский колокол № 5-6 2020 - стр. 11

Большие боссы вовремя смылись, подставив вместо себя своих холуев. Им и пришлось отвечать перед восставшим народом. В среде этой номенклатурной помойки всегда было принято брезгливо выпячивать губу при слове «народ», по-барски высокомерно заявляя, что народа вообще не бывает, а есть только они – умные и успешные – и все остальное быдло. И вот когда это быдло тащило их теперь на виселицу, глумясь и линчуя по дороге, приходило ли им на ум, что народа этого, в сущности, нет? А народ этот был, да еще как был! И был он зол и злопамятен. Здесь ничего никому не забывалось и ничего нельзя было утаить. Охота на ведьм началась без раскачки, сразу, массово, безжалостно и кроваво. Революционный катарсис еще раз подтвердил это правило без исключений. Никаких особенных процедур не было, не было ни адвокатов, ни прокуроров, ни судебных слушаний. Часто дело вообще организовывали просто и без затей. Показывали толпе очередную жертву, кто-то рассказывал о явных и мнимых преступлениях данного человека и вопрошал толпу, достоин ли он жизни или смерти. Толпа жаждала мести, толпа хотела справедливого возмездия, толпа требовала кровавого искупления! Приговор тут же приводился в исполнение на ближайшем дереве или фонарном столбе. Повешение было самым популярным наказанием для тех, кто запятнал себя службой прошлому режиму. В обойме с ними шли провокаторы, сексоты и прочая публика, так или иначе получавшая свои серебряники от сгинувшего режима. Поэтому и висели на одном суку, вылупив друг на друга остекленевшие глаза, пока птицы не выклевывали их, журналист-стукач и писатель-провокатор, болтались на фонарных столбах, балконных решетках и ажурных парковых изгородях мелкие и средние чиновники, славные только поборами и умением брать взятки. Качались на ветру тела известных спортсменов, артистов, музыкантов, услужливо и умело пресмыкавшихся перед прежними хозяевами. Дружно, гроздьями облепила фонари Манежной площади думская «хамса», долго мнившая себя властью и брошенная теперь на произвол или на заклание теми, для кого они всегда были только послушными холопами. В Останкинском пруду плавали десятки раздувшихся тел, разнося ужасное зловоние по округе. Местные уверяли, что это журналисты из телецентра «Останкино», но их, кажется, совсем не волновал вопрос, за что несчастных бросили на корм рыбам.

Люди ходили теперь по городским улицам, как по мастерской сумасшедшего художника, с жутью и оторопью вглядываясь в лица казненных. Вот скандально известная светская львица, по глупости своей всю жизнь бравшаяся за роли, которые ей было не по силам играть. Ей ничего не забыли и ничего не простили, ее повесили за ноги на фонаре в Ильинском сквере. Почему именно так, неизвестно. Иные, знающие более других, говорили, что в этом якобы был заложен смысл, но никто из них не помнил, какой именно! На соседнем фонаре висело одно довольно известное «медийное лицо», прославившееся отменным хамством и наглостью, что обуславливалось его близостью к властным структурам. Тех властных структур уже не было, а врагов у него оказалось вполне достаточно, чтобы обеспечить место на фонаре. Впрочем, повешен он был без затей, за шею, и теперь его одутловатое фиолетовое лицо пугало прохожих сизым распухшим языком, торчащим изо рта. Дальше по аллее болтались еще какие-то более или менее известные москвичам висельники, сам факт присутствия которых в данной компании вообще вызывал у горожан искреннее недоумение и вопросы. А на Васильевской улице, в доме Союза кинематографистов, на оконной раме, словно чучело страшилы, повесили маститого режиссера, при жизни очень гордившегося многовековым служением своих предков любой власти без разбора. Вот только с новой не сложилось, опередил кто-то!