Российский колокол № 3 (45) 2024 - стр. 64
Лесная удача ко мне перешла. Пёстрые рябчики в гнёздах яйца крапчатые греют – для меня. Бородатые тетерева на песчаных полянах токуют – для меня. Лисы чёрные хвостом след заметают – для меня. Горбатые лоси о деревья рога точат – для меня. Белки седые на ветвях верещат – для меня. Для меня. Для меня!
Кто супротив меня встанет? Быстрее медведя я, быстрее лося, быстрее ветра и быстрее света. И нет мне на земле равных, как нет ничего выше солнца. И будет так во веки веков.
Одна только, одна только последняя добыча осталась. Великая добыча для великого охотника. Никто ту добычу в глаза не видел, а я эту добычу домой сволоку. И тогда пойдёт слава обо мне по всему свету. В песнях воспоют того, к чьим ногам падёт последняя добыча – синий олень. И поклонятся мне звери, поклонятся мне люди, улыбнутся мне боги.
Синий олень за горами ходит, бьёт острым копытом наст в белой тундре за Уралом чёрной ночью, и Каленик-птица запутывается в его рогах. Следом за Каленик-птицей взлетает он в небо и пасётся в небесных тучных лугах, в небесной тундре, зимой и летом цветущей золотыми цветами, серебряными цветами. Олень этот моим будет. Сердце его я вырежу и принесу своей матери.
Гнался я на своих волшебных лыжах за синим оленем над каменными волнами Урала, над зелёным мехом Сибири, над белыми ножами Улахана, Анги, Ирциса, поднимался ввысь и падал на самое дно неба, тропил тропы между небесным Лосем и Семью Старцами. На ледяной дороге Уток поскользнулся синий олень и скатился к подножию южных гор. На колени упал синий олень.
Обмануть меня решил синий олень. Выкупить своё сердце решил синий олень. Зачем мне твои дары, синий олень? Самый большой дар – это твоё сердце, синий олень.
Бьётся в моей ладони сердце его, бьётся в моей груди сердце моё. Два сердца теперь у меня, и велик, и бессмертен я. Нет охотника лучше меня, нет добычи, что не моя. Но кого же теперь догонять мне, в кого стрелять мне? Нет добычи для великого охотника, и пусто впереди меня, как пусто позади меня.
Пустая пустота впереди меня, позади меня. Одно мне теперь остаётся – упасть на дно воды, как падал я на дно неба. Лыжи несут меня к Синдору. Надо льдом Синдора носили они меня раньше, как февральскую позёмку. Под лёд Синдора проваливаются они теперь, как камень – в прорубь. Руки мои хватаются за край замёрзшей воды, но оба сердца будто ведьма опоила чёрной тоской. Нет в них ни капли крови, высосал всю кровь лёд Синдора. И смыкается надо мной чёрная вода Синдора.
Лежать мне теперь вечно под чёрной водой, под красным льдом Синдора, пока надо мной будут проплывать озёрные травы, озёрные рыбы, озёрные птицы, озёрные люди в своих длинных лодках.