Российский колокол № 3 (45) 2024 - стр. 62

Ошарашенный Саша дошёл до метро и – уже, скорее, по привычке – взглянул на часы. Восемнадцать тридцать. И, выходя, снова посмотрел. Двадцать ноль-ноль! Полтора часа в пути! Такого ещё не было! Так долго он ещё никогда не добирался. Что же происходит?

Но думать об этом было некогда – Саша увидел маршрутку, вот-вот готовую отойти. И он побежал…

Вот она, маршрутка. Вот она, дверь. До неё всего пара шагов… Но вдруг неожиданный толчок в плечо. Саша и Лиза сталкиваются у самой двери автомобиля… Поднимают глаза друг на друга. Их взгляды встречаются.

– Мне кажется, мы знакомы? – неожиданно для самой себя спросила Лиза.

– Нет, я совсем недавно в Москве…

– Ну так давайте познакомимся.

– Давайте… Меня Саша зовут, – сказал молодой человек и застенчиво поправил очки.

– А меня – Лиза, – сказала девушка и рассмеялась в голос. А про себя заметила, что так не смеялась давно.

И тут дверь маршрутки закрылась, и та тронулась с места.

– Мы упустили маршрутку, – заметила Лиза, но как-то равнодушно, без всякого сожаления.

– Тогда пойдём пешком? – предложил Саша. – Давайте будем гулять.

– Давайте будем гулять, – ответила Лиза.

В этот момент под прозрачным куполом в НИИ прикладной биологии заурчал Молодой бог. Удовлетворённо.

Меня запомнят как героя. Мудрые люди напишут обо мне великие слова в своих книгах. Мальчишки будут подражать мне. Девушки будут жалеть, что не успели родить сыновей, похожих на меня. Мужчины будут хвастать, что семя их идёт от меня. Сотни тысяч и тысячи сотен людей будут знать о моей жизни и о моей смерти.

Жизнь моя началась в жаркой чёрной бане. Я не помню, как мать омыла меня в тёплой воде, завернула меня в свою рубаху. Не в рубаху отца завернула. Потому что отца у меня не было.

Мать мою в деревне обходили стороной, но ночами то один, то другой тихо скреблись в нашу дверь. Мать всем помогала. У кого сын с войны не вернулся – расскажет, живой ли, у кого корова в лес ушла – укажет место, у кого болезнь-трясучка – травы даст. Спину надорванную выпрямит, ребёнка золотушного вылечит. Только на любовь не колдовала, не привораживала, говорила: нельзя волю человека ломать. Денег за это не брала: возьмёшь, мол, деньги – силу потеряешь. Так, если кто рыбу принесёт, или хлеб, или утку, и то спасибо. Днём же те, кто ночью ей в ноги кланялся, проходили мимо не здороваясь, как будто мы и не люди вовсе.

Она и меня понемногу учила, да только толку от этого. Женскому колдовству учила. А мне бы – мужское. Силу мужскую, знание мужское, ум мужской. Сколько себя помню, мальчишки в деревне к себе не звали, а шёл, так прогоняли – палкой, камнем кинут: иди прочь, колдунский сын, подзаборник. Плюнут через левое плечо, перекрестятся.