Российский колокол № 3–4 (35) 2022 - стр. 28

Речь польется, живописуя драмы, которые перекусывают жизни людские, и речь эта будет музыкой жизни, с которой… ничего, казалось, не сделать.

Но она будет изменена, однако, даже круто, даже сильно!

…И все равно Мороз-воевода обойдет свои владения, и будет трещать и стрелять великолепный синеватый снежный пласт…

Будут громоздиться красоты снежного, отливающего розовым серебра, будет природная мудрость; хоть панорамы, развернутые в поэме, отрицают мудрое устройство общества.

Тогдашнего.

Но и теперь особо нечем гордиться.

…Мы сталкивались с дедушкой Мазаем с ранних лет, поэма входила в детский мир священным образом доброты, и зайцы – эти милые зверушки, всегда ассоциирующиеся с детством, – представали своеобразным символом – знаком помощи, необходимой всем.

В естественности некрасовского стиха есть своя особая гармония плавности, напевности: его хочется именно про-певать, а не читать.

…Кажется, в конце жизни Некрасов изверился в словах:

Возможно, так оно и было, ибо даже въедаясь в сознанье народное, стихи не способны менять действительность; но, насыщая волнами сострадания – и любви! – пространство, Некрасов в большей мере, чем кто-либо другой из поэтов, готовил перемены, а что они необходимы, следовало из общего хода жизни.

Честность и честь, определявшие путь Некрасова-поэта, не подлежат разрыву:

Тут только одна ошибка: не «долго», а «никогда»…

Он был новатором – Некрасов: он вводил в поэтический оборот речения купеческие, простонародные, разные, совершая в поэзии работу, аналогичную той, что в прозе вершил Достоевский, сшибая самые различные языковые пласты.

Как бытово, но и бытийно звучит:

Какова емкость строки, дающей полную картину существования определенных людских пространств!

Разойдутся «Коробейники»:

Ленты перечислений, густые, многоцветные, наполняют стихи, что короба; слово пенится, играет, вспыхивает самоцветно…

И все – русское, раздольное, мрачное, страшное…

Да, да – ибо вечно смешано у нас многое, ибо позорное крепостное право длилось долго и отменено было поздно, ибо крестьянское бытие, так плотно и полно описанное Некрасовым, было кошмарно…