Размер шрифта
-
+
Российский колокол № 1–2 (34) 2022 - стр. 9
на потеху долгоруким ресторанам.
Мохнатая Офелия,
Хулия Пастрана,
урчит в животах толстосумов вырезка филейная,
ты рвёшься в пампасы, к родным просторам,
но кругом только прутья решётки, на все четыре стороны.
Жизнь этой бабочки неоправданно долго длилась,
и ты упорхнёшь на свидание с космосом, Ремедиос.
Дождь перебирает чётки капель,
гложет сердце месяц-скальпель,
только жертву сожрав, вернётся Дионис.
Кричат крамольные ответы
горячие ветры,
в тяжёлой воде возбудили взвесь,
посбивали дремотную спесь,
лживую жирную слизь.
Мы с тобою – здесь и днесь,
это и есть наша жизнь.
Солнце не зря сочится из проржавевших небес,
потерявших свой первозданный блеск,
повисших ветхой эгидой над полем брани.
Многие грянулись оземь, сотни и тысячи
в потной сече,
с кем ты сейчас?
С Харландом или Берни?
Мир, стреноженный правильными играми,
хочешь – не хочешь, сгинет в огне,
мы на острой грани,
на выходе из гавани,
уже сегодня «Гранма» причалит в Гаване.
Весна расправит свои подвенечные перья.
Любовь рождается в пене, в кипении,
ей не нужно другого сырья,
кудлатые гребни,
как крохотные пигмеи,
рухнут пред нею,
падут на колени
на гигантские мостовые нашей Гибернии,
спавшие под асфальтом останки бренные
выйдут наружу цветами, едва их коснётся слеза.
Я прошепчу лепестками:
– Здравствуй, моя Элиза.
«Измученных мельниц колёса…»
Измученных мельниц колёса
Приводят в движение тысячи воль и сил.
Я состригаю волосы.
То ли дюны, то ли колосья,
То ли небо, то ли волн синь.
Я состригаю волосы.
Чужих ДНК обручальные косы
Сплетут бесконечную осень.
Я состригаю волосы,
Я состригаю последние волосы.
София
Скажи, свет мой,
зеркальце —
если это ещё не конец,
что будет в конце?
Проскользни кистепёрой кометой
по тонкой границе
извилин и сердец
меж тесных арен и сцен.
Где трибун, что наложит вето,
сорвёт театральную ветошь
и в вечность войдёт младенцем?
Ищи теперь в поле ветра,
ищи её, подросшую наотмашь.
Корабль пустыни взвалил на ершистую спину
Ковчег Завета,
бредёт на ощупь.
Закольцованным, заколдованным танцем спина
лента времени завита,
затоптана рейвом и мошем.
Молвит Сутуга, молчит Сократ.
Пусть тонут!
Пусть стонут!
Им воздастся стократ,
когда схлестнутся суппорт и хобот,
сожмутся мускулы кулака.
Всех вместит моя дощатая строка,
бегущая без отдыха и страха.
Остался последний штрих кода,
или ты станешь чёрточкой штрихкода,
или буковкой на языке баррикад,
или выступишь против разнузданного порядка
и погибнешь как честный дикарь.
Пускай исказит сотни лиц крик,
да, нам нужен блицкриг,
а не этот цирк!
Но да здравствует жизнь, та, что выше страстей и теорий,
только ради неё можно мир потопить в терроре.
Страница 9