Россия в концлагере (сборник) - стр. 47
Если бы не семейная спаянность нашей «стаи» и не наши кулаки, то спаянная своей солидарностью стая урок раздела бы и ограбила бы нас до нитки. Так делается всегда – в общих камерах, на этапах, отчасти и в лагерях, где всякой случайной и разрозненной публике, попавшей в пещеры ГПУ, противостоит спаянная и «классово-солидарная» стая урок. У них есть своя организация, и эта организация давит и грабит.
Впрочем, такая же организация существует и на воле. Только она давит и грабит всю страну…
Дискуссия
Часа через полтора я сижу у печки. Пахан подходит ко мне.
– Ну и здоровый же бугай ваш брат. Чуть руки не сломал. И сейчас еще еле шевелится… Оставьте мне, товарищ Солоневич, бычка (окурок) – страсть курить хочется.
Я принимаю оливковую ветвь мира и достаю свой кисет. Урка крутит собачью ножку и сладострастно затягивается…
– Тоже надо понимать, товарищ Солоневич, собачье наше житье…
– Так что же вы его не бросите?
– А как его бросить? Мы все – беспризорная шатия. От мамкиной цицки – да прямо в беспризорники. Я, прямо говоря, с самого малолетства вор, так вором и помру. А этого супчика, техника-то, мы все равно обработаем. Не здесь, так в лагере… Сволочь. У него одного хлеба с пуд будет. Просили по-хорошему – дай хоть кусок. Так он как собака лается…
– Вот еще, вас, сволочей, кормить, – раздается с рабочей полки чей-то внушительный бас.
Урка подымает голову.
– Да вот хоть и неохотой, да кормите же. Что ты думаешь, я хуже тебя ем?
– Я ни у кого не прошу.
– И я не прошу. Я сам беру.
– Ну вот и сидишь здесь.
– А ты где сидишь? У себя на квартире?
Рабочий замолкает. Другой голос с той же полки подхватывает тему:
– Воруют с трудящего человека последнее, а потом еще и корми их. Мало вас, сволочей, сажают.
– Нас, действительно, мало сажают, – спокойно парирует урка, – вот вас – много сажают. Ты, небось, лет на десять едешь, а я – на три года. Ты на советскую власть на воле спину гнул за два фунта хлеба и в лагере за те же два фунта гнуть будешь. И подохнешь там к чортовой матери.
– Ну это еще кто скорее подохнет…
– Ты подохнешь, – уверенно сказал урка. – Я – как весна – так ищи ветра в поле. А тебе куда податься? Подохнешь.
На рабочей наре замолчали, подавленные аргументацией урки.
– Таким прямо головы проламывать, – изрек наш техник.
У урки от злости и презрения перекосилось лицо.
– Эх ты, в рот плеванный. Это ты-то, чорт моржовый, проламывать будешь? Ты, брат, смотри, ты, сукин сын, на нос себе накрути. Это здесь мы просим, а ты куражишься, а в лагере ты у меня будешь на брюхе ползать, сукин ты сын. Там тебе в два счета кишки вывернут. Ты там, брат, за чужим кулаком не спрячешься. Вот этот – урка кивнул в мою сторону – этот может проломать… А ты, эх ты, дерьмо вшивое…