Роль морских сил в мировой истории - стр. 64

В течение десятилетнего периода после мира 1783 года произошла Великая французская революция. Это великое событие потрясло основы государств. Оно ослабило узы социального порядка и лишило флот всех профессионально подготовленных офицеров монархии, которые были привержены прежнему режиму (которым в основном отрубили головы на гильотине. – Ред.). Однако революция не освободила флот от ошибочного метода. Легче было изменить форму правления, чем выкорчевать глубоко укоренившиеся традиции.

Познакомимся с мнением третьего высокопоставленного французского офицера (с блестящими литературными дарованиями) относительно бездействия Вильнева, адмирала, который командовал французским арьергардом в Абукирском сражении и не трогался с якоря, пока уничтожали авангард французской эскадры: «Должен был наступить день (Трафальгар), когда Вильнев, в свою очередь, так же как де Грасс до него и как Дюшайла, пожаловался бы на то, что его бросила на произвол судьбы часть флота. Впору заподозрить тайную причину этого фатального совпадения.

Противоестественно, чтобы среди такого количества почтенных людей столь часто попадались адмиралы и капитаны, навлекающие на себя такой позор. Если имена некоторых из них до сих пор сохраняют прискорбную связь с памятью о наших поражениях, можно говорить с уверенностью, что это не только их вина. Нам следует скорее винить существо операций, в которых они участвовали, и тот метод оборонительной войны, который предписывали французские власти. Метод, который Питт в английском парламенте назвал провозвестником несомненного краха. Этот метод, когда мы решили от него отказаться, уже прочно укоренился в наших привычках. Он, так сказать, ослабил нашу боеспособность и парализовал нашу уверенность в своих силах. Слишком часто наши эскадры покидали порт с особым заданием, с намерением избегать противника, встреча с ним сразу оборачивалась большой бедой. Таким вот образом наши корабли отправлялись воевать. Они подчинялись необходимости вместо того, чтобы навязывать бой… Удача долго выбирала между двумя флотами и не повернулась бы в конце концов решительно против нашего флота, если бы Брюэс, перехватив Нельсона, вступил с ним в бой. Война в скованной и робкой манере, которую вели Вилларе и Мартен, продолжалась долго лишь благодаря осторожности некоторых английских адмиралов и традициям старой тактики. Именно в духе этих традиций завершилось Абукирское сражение. Настал час решительных действий»[13].

Через несколько лет состоялось Трафальгарское сражение, и снова правительство Франции приняло новую политику в отношении флота. Автор, процитированный выше, продолжает: «Императора, обозревавшего орлиным взором планы военных кампаний, как своего флота, так и армии, эти неожиданные неудачи раздражали. Он перестал уделять внимание одному полю битвы, в успехи на котором не верил, и решил оказывать давление на Англию повсюду, а не только на морском театре войны. Он предпринял реорганизацию своего флота, но без того, чтобы предоставить ему какую-либо существенную роль в противоборстве, которое становилось еще более яростным, чем прежде… Тем не менее работа наших верфей, вместо того чтобы сократиться, удвоилась. Каждый год либо закладывались на верфях, либо прибавлялись к действующему флоту линейные корабли. Венеция и Генуя под властью императора вновь пережили свое прошлое великолепие, от берегов Эльбы до изголовья Адриатики все порты континента наперебой способствовали реализации творческих замыслов императора. Многочисленные эскадры сосредоточились в Шельде, на рейде Бреста и в Тулоне… Но в конце концов император отказался предоставить флоту, полному энтузиазма и уверенному в своих силах, помериться силами с противником… Удрученный постоянными неудачами, он держал в боевой готовности наши военные корабли только для того, чтобы заставить противника продолжать блокаду, колоссальные расходы на которую должны были в конечном счете истощить его финансы».