Роковые вопросы. Русские писатели против Запада - стр. 3

Одни считают главною и существенною пружиною восстания одну из этих причин, другие другую. Можно, наконец, признавать наравне и ту, и другую; можно сказать, что поляки стоят за космополитические идеи и, в числе их, за космополитическую идею равноправности всех народов.

Определивши таким образом причины явления, мы уже не находим никаких трудностей в решении вопроса. Из таких простых и ясных оснований мы легко и просто выводим надлежащие следствия. И так как у каждого есть живая потребность иметь определенный взгляд на дело, разъяснить его в своем понимании, то мы будем даже твердо стоять за это легкое решение и усердно настаивать на его справедливости.

Между тем, в польском вопросе есть черта, которая дает ему страшную глубину и неразрешимую загадочность. Эта черта так ясно обозначается, так прямо бросается в глаза, что скрыть ее или не заметить невозможно. Напрасно мы стали бы не обращать на нее внимания или не придавать ей значения; от таких уловок, само собою разумеется, ни мы не выиграем, ни самое дело не переменится.

Что порождает вражду, возбуждающую поляков против русских? Постараемся вникнуть в настроение поляков, перенесем себя в их положение и будем смотреть с их точки зрения. Очевидно, кроме причин космополитических и национальных, в эту вражду входит еще один элемент, который, как нам кажется, весьма существенно определяет дело. Поляки возбуждены против нас так же, как народ образованный против народа менее образованного, или даже вовсе необразованного. Каковы бы ни были поводы к борьбе, но одушевление борьбы, очевидно, воспламеняется тем, что с одной стороны борется народ цивилизованный, а с другой – варвары.

Таков, по крайней мере, должен быть взгляд поляков. Чтобы убедиться в глубокой действительности этой причины, как составного элемента вражды, стоит только вспомнить, что польский народ имеет полное право считать себя в цивилизации наравне со всеми другими европейскими народами, и что, напротив, на нас они едва ли могут смотреть иначе как на варваров.

Польша от начала шла наравне с остальною Европою. Вместе с другими западными народами она приняла католичество; одинаково с другими развивалась в своей духовной жизни. В науках, в искусствах, в литературе, вообще во всех проявлениях цивилизации, она постоянно браталась и соперничала с другими членами европейской семьи и никогда не была в ней членом отсталым или чужим. Вот как в кратких словах говорит об этом И. Киреевский:

«Польская аристократия в XV и XVI веке была не только самою образованною, но и самою блестящею, самою ученою в Европе. Основательное знание иностранных языков, глубокое изучение древних классиков, необыкновенное развитие умственных и общежительных дарований удивляли путешественников и составляли всегдашний предмет реляций наблюдательных папских нунциев того времени. Вследствие этой образованности, литература была изумительно богата. Ее составляли ученые комментарии древних классиков, удачные и неудачные подражания, писанные частью на щегольском, частью на образцовом латинском языке, многочисленные и важные переводы, из коих некоторые до сих пор почитаются образцовыми, как, например, перевод Тасса, другие доказывают глубину просвещения, как, например, перевод всех сочинений Аристотеля, сделанный еще в XVI веке. В одно царствование Сигизмунда III блистало 711 известных литературных имен, и более чем в восьмидесяти городах беспрестанно работали типографии».