Рок-н-ролл инженера Иванова - стр. 36
Я познакомил ребят с Лёхой и Пашей, все сразу нашли общий язык и тут же решили вместе отправиться на слёт. Получилось успешно и весело. Потом был другой, третий, etc… Ещё ездили к Юделевичу на дачу под Вырицу, там этого парня уважали, поскольку он, кроме того, что мог кого хочешь развеселить, любил и умел при необходимости качественно дать в башню (навалять, насувать, объяснить) и у него были налажены отношения с местной гопотой и приблатнёнными дачниками. После нескольких поездок туда и посиделок у костров у меня появились поклонники среди местных людей, не знаю уж почему. Скорее всего, из-за необычности репертуара и волосатого внешнего вида. Ваня, кстати, тамошним людям как-то не показался.
Поскольку, как я уже говорил, это был период моей неистовой любви к отечественной неформальной музыке, по б́о́льшей части нашего ленинградского происхождения, а также из-за элементарного желания выпендриться и показаться сложней, чем есть на самом деле, песни, которые исполнялись мной на наших посиделках были соответствующие. Гребенщикова и Науменко в основном. Первого – из-за заумности, непонятности и авангардности, второго – наоборот, потому что жизненно, доступно и образно.
В отличие от тех суровых в информационном плане дней, сейчас ни для кого не секрет, что эти двое, будучи эрудированными вообще и хорошо знющими язык в частности, охотно, так скажем, подпитывались наследием зарубежных рок-авторов – Боба Дилана, Марка Болана, Лу Рида, Джанис Джоплин, Джима Моррисона и других, как в текстах, так и в музыке, что, конечно же, ничуть не умаляет их талантов и заслуг. Соответственно, раз ничего подобного на русском мы тогда не слышали, всё было «впервые и вновь» и воспринималось как самое настоящее откровение и новаторство.
Дальше. Поскольку всей этой историей я был увлечён, то активно внедрял и что-то из недавно появившихся Цоя и Феди Чисякова, хотя, наверное, это было немного позже, ну и исполнял несколько самосочиненных опусов, которые, как ни странно, пользовались определённым успехом.
В общем-то, любая наша совместная гулянка в то время представляла этакий бесконечный вечер самодеятельной песни. Гитара, чаще две, переходили из рук в руки, и у каждого исполнителя были свои пристрастия, умения и фишки. О моих художественных воззрениях уже сказано, остальные налегали на творчество Розенбаума (в основном Юделевич и Лёха), тех же Цоя и «Машины времени», ещё у Борисыча в репертуаре было какое-то количество высокоинтеллектуальных произведений неизвестных мне бардов. Ваня был, так сказать, всеяден, плюс очень даже ничего себе играл всякие соло. Если были слушатели – отлично, ну а если нет – нам вполне хватало самих себя и нескольких бутылок портвейна. Практически, как сейчас, спустя без малого 40 лет. Только вот от потерь никуда не денешься, да и современный портвейн, хотя и встречается с прежними названиями, интереса не вызывает никакого.