Рогатый папа - стр. 4
Он укоризненно покачал головой и вздохнул так, словно вдалбливает третьекласснице дважды два.
— Кстати, ты все ешь? Какие-то особые предпочтения или алергия?
— Только на лаванду... — машинально ответила я, но тут же смутилась, чувствуя, как щеки заливает краской.
Боже, какой стыд! Он копался у меня в холодильнике, а я там полгода, наверное, не мыла! И в шкафах столько пыли…
— Лучше бы «Скорую» вызвали! — постаралась упрекнуть его в ответ. Получилось куда резче, чем хотелось бы. А нечего рыться там, где не просят!
— Зачем? — он удивленно приподнял брови. — Я тебя осмотрел. Ты была в полном порядке. Просто перенервничала.
— Осмо… трел? — повторила эхом, чувствуя, как ладони буквально гореть начинают от нестерпимого желания ударить эту самодовольную напыщенную сволочь. — С какой стати?!
— Как врач, — кивнул он и, видя, что я не понимаю, добавил, — я закончил медвуз с отличием, лет этак… хм… шестнадцать-семнадцать назад. Как время летит. Год отучился в ординатуре, но так и не закончил. И потом по специальности не работал. Но кое-что помню еще.
— Ух ты… — от неожиданности я даже злиться перестала.
Нагицкий – медик? Кто бы мог подумать. Затем прикинула, во сколько обычно заканчивают учиться…
— Я думала, вам еще нет сорока, — не слишком вежливо брякнула я, лишь затем опомнившись, что я такое несу. Какая мне разница, сколько ему лет. Будь он хоть трижды доктором медицинских наук, пусть убирается из моей квартиры.
— Нет, нет, — обезоруживающе улыбнулся он. — Я тебе говорил уже. Мне тридцать пять. Ну так что? Как насчет супа?
И пока я пыталась понять, во сколько же он мог закончить свой вуз, он, не дожидаясь ответа, успел поставить передо мной целую тарелку и сам сесть рядом.
— Ешь, — подтолкнул ко мне ложку, — и пока ешь, я расскажу тебе, как мы будем жить дальше.
— Мы? — я чуть не подавилась на этих словах. — Подождите, о каких «мы» может быть речь?
— Ирочка… — тяжело вздохнул Герман.
— Не называйте меня так, — тихо попросила я, почувствовав, как от этого обращения у меня по телу пробежали мурашки. В наш единственный раз он называл меня именно так.
Мужчина недовольно поморщился. В этот момент его телефон вдруг снова заиграл классическую мелодию, я перевела взгляд на экран мобильного, все еще лежащего на столе.
«Хурма».
Я моргнула два раза, чтобы убедиться в том, что прочитала правильно.
Нагицкий же поспешил скинуть звонок и убрать телефон в карман, но не прошло и нескольких секунд, как мелодия снова повторилась.
— Секундочку, — елейно произнес он, вставая с места и отходя в сторону. Вид у него при этом был такой, что звонившему следовало лишь посочувствовать, если причина звонка бы недостаточно веской.