Родить от чудовища - стр. 35
— Нет! — взорвался отец.
Для него это были адские муки.
Он приходил в настоящую ярость.
Представляя, что сделает со мной Анвар.
И Камаева это забавило.
— Буду, — чеканил он токсичные слова. — Трахать.
— Отдай ее! Слышишь?! Отдай!
— Нет. Теперь она моя… Око за око. Зуб за зуб. Я сделаю с ней то, что ты сделал с моей матерью.
Анвар снял с меня кляп. И на секунду я решила, что должна кричать, раз рот свободен.
Но как только я разомкнула губы… Их обожгло огнем.
Незнакомым ранее жаром. Влагой. Страстью.
Я почувствовала поцелуй мужчины.
Колючий, жесткий. Непредсказуемый и властный.
Анвар так резко впился в мои губы, что я не успела крикнуть. Выдавить хоть слово. Даже вдоха не было перед этой страшной пыткой.
Когда его язык так упорно и сладко трется о мой. Заполняя всю полость рта. Не позволяя мне уйти от испытания.
И я горю в его руках.
Прикованная к губам бессердечного урода.
Злейшего врага отца. Прямо у него на глазах.
Он сделал это специально. Чтобы я страдала. Мучились мы оба.
Чтобы подчеркнуть свою власть и силу.
Он использовал меня как вещь.
Свою мягкую и теплую. Живую куклу.
Которую можно целовать, ласкать. Которой можно массировать грудь. Лизать лицо. Засовывать пальцы в рот, чтобы она чувствовала себя куском мяса.
А что будет дальше? Что он сделает со мной, если отец не сможет вырвать дочь из лап подонка?
— Нет, Камаев, нет! — кричал отец.
И я рисовала во тьме его гримасу боли.
Глаза были завязаны, но я четко представляла, что творится у него внутри. При виде этой страшной картины.
— Я буду целовать ее, когда хочу, — дышал Анвар нездоровым притяжением ко мне. — Буду лизать ее и сосать, где мне вздумается… Я буду ее трахать — пердолить во все дыры каждый день, Варшавский!
— Скажи же, сука, наконец — чего ты хочешь от меня?! ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?!
Отец не мог это терпеть и был уже в отчаянии.
Но Анвар готовил жуткую новость.
Он перевел дыхание. Еле ощутимо прикоснулся губами к моему горячему лбу.
А затем сказал:
— Хочу, чтобы ты признался в убийстве Изабеллы Камаевой… Чтобы ты публично сознался в преступлении. Сам пришел в полицию и попросил надеть наручники. На свои кровавые руки.
— Ты просишь невозможного… Ко мне не прикопаться. Ты ведь знаешь. Никто не докажет.
— Хочешь спасти дочь — сядь на зону за убийство женщины. Как вонючий насильник. Чтобы тебя годами опускали зеки… А если нет — ты пожалеешь, — процедил Анвар сквозь зубы. — Пожалеешь, что не убил ее сам. Когда была возможность. И не освободил девчонку от страданий.
Он вывел меня из здания, так и не дав увидеть отца.
Я слышала его крики. Угрозы. Проклятия в адрес Камаева.