Родишь мне сына - стр. 10
Вместо того чтобы спорить и пререкаться, я стала ощупывать каждый сантиметр комнаты в поисках шкафа или тумбы, или... Да я просто исследовала его как опасный лабиринт. Словно крыса, над которой ставят эксперименты. Я должна была с завязанными глазами найти артефакт — ту злосчастную швабру, о которой говорил ублюдок. Швабру! Где я могла ее найти, где?!
— Осталось тридцать секунд, — сказал Марат, как будто приговор перед казнью.
Я буквально ощущала под собой электрический стул. Еще полминуты — и он меня линчует. Порвет на тряпки, как и обещал.
— Где она, я не могу ее найти!
Я паниковала. Время почти вышло, а руки за спиной лишь ощупали пару метров вдоль стены. Все, что мне попалось — это шторы, подоконник...
— Десять секунд...
Но затем я добралась до шкафа. Я открыла дверцу и принялась судорожно шарить пальцами по полкам. Сперва на первой, затем на второй. Было похоже на чулан под лестницей. Швабра могла быть где-то здесь, я это знала. Но... руки вдруг наткнулись на сталь. Холодную и твердую. Нечто инородное, совсем непохожее на тряпку или швабру. Или губку... Это было оружие — тяжелый пистолет. Я нашла пистолет в его чулане.
— Время вышло, — произнес мой мучитель и схватил меня за плечи.
— Нет! — визжала я. — Умоляю! Нет!
Марат бросил меня на ковер и начал рвать на мне одежду. Он вонзил свои руки в ворот сарафана, а затем я ощутила, как трещат истошно швы по всей длине. Его крепкие пальцы растерзали ткань в одно мгновенье — просто рвали сарафан как бумагу на подарке. Лоскут за лоскутом...
Я извивалась, вырывалась. Но он прижал меня своим телом, не позволив и пикнуть. В итоге я осталась лишь в одном белье. Марат жестко раздвинул бедра и прижал меня к полу, словно уже все предрешено. И это случится прямо сейчас.
— Ч-ш-ш-ш... — успокаивал он. — Тише, детка... Ч-ш-ш-ш...
Но я трепыхалась до последнего.
— Нет! Отпусти! Я не буду! НЕТ!
Он смеялся мне в лицо, держа руку на бедре. Его пальцы скользили все выше и выше, пока я ничем не могла защититься. Просто ощущала эту ноющую боль и напрягалась всем телом. Сладкую ноющую боль от смешанных чувств.
— Будешь ломаться и дальше — я сдеру с тебя трусы вместе с кожей, — шептал он хрипло на ухо. — И выставлю голой на ночь на мороз... Ты боишься холода? — спрашивал он, обжигая мою кожу жаром крепких рук. — Бывала когда-нибудь на Севере? Знаешь, что такое настоящий холод?
Он говорил это, а я представляла в голове его. Северное сияние. Слова Марата о Севере вызвали странные ассоциации. Вместо того чтобы рвать на себе волосы, я вдруг с облегчением выдохнула. Мне стало легче дышать. Паника уменьшилась. В темноте возник красивый мираж — я смотрела на него и шла ему навстречу, как под гипнозом.