Рижский ноктюрн мечты - стр. 17
Ушел с набережной, скоро дважды упал, все-таки выпили прилично, поднимался лишь благодаря сильной злости. Действие алкоголя усиливалось, и в третий раз подняться было уже очень сложно, еще и руку расшиб – кровоточила. Я чуть не заплакал от злости. И так захотелось, чтобы Анита пожалела меня сейчас…
«Вообще-то надо идти домой, хотя, черт возьми, какой дом, в гостиницу на улице Вольдемара», – неожиданно пришла в голову удивительно разумная для моего состояния мысль.
Огляделся по сторонам, район незнакомый, далеко ушел из центра и непонятно в какую сторону. Вокруг одно- и двухэтажные деревянные дома, склады. На улице никого нет – время позднее, а Рига засыпает раньше, чем Москва. Покачиваясь, все еще злой, пошел наугад в ту сторону, где, как я надеялся, должен быть центр.
Спросить бы хоть у кого, как идти… Вдруг вижу – в метрах пятидесяти передо мной кто-то переходит улицу, спешу к нему, чуть снова не падаю, спотыкаясь о трамвайные пути.
Человек видит, что я устремился к нему, останавливается.
– Подскажите, пожалуйста, как пройти на улицу Вольдемара? – спрашиваю я.
– Вам надо повернуть назад, откуда шли, через три квартала поворот направо, – тут мой собеседник делает паузу, как будто считает про себя. – Затем два квартала прямо и тут выйдете на улицу Альберта. А там уже не запутаетесь, выйдете на Вольдемара.
Он говорит с сильным, но точно не латышским акцентом. Ему, наверное, около шестидесяти. У него породистое, суровое, но без злобы лицо, волевые серые глаза. Я замечаю сутану, она видна из-под пальто. «Католический или лютеранский священник и какой-то приезжий», – отмечаю про себя. Несмотря на пальто с каким-то старомодным меховым воротником, в которое он одет, я вижу, что этот человек крепко сложен. Весь он какой-то сильный, внутренне собранный. Наверное, нравится прихожанкам.
Но что-то уж больно извилистую дорогу он мне предлагает. Не делал я столько поворотов, когда шел сюда из старого города, а улица Вольдемара проходит возле самого центра. Я не настолько пьян, чтобы не понять этого.
– Скажите… – я спохватываюсь, вспоминаю о его сане, и продолжаю, – батюшка, а покороче нельзя добраться до Вольдемара?
Батюшка… Всегда так обращаюсь к священникам, даже если они неправославные.
– Нет, нельзя, – он резко качнул головой, категорически отметая все альтернативы, – на двух улицах ремонт.
Делать нечего, пойду, как советует.
– Благодарю вас, батюшка.
– Не за что, – он едва заметно улыбается, – идите же молодой человек, не задерживаетесь. Время позднее, впереди ночь. Петухи запоют еще не скоро. Да пребудет с вами Господь.