Рижский ноктюрн мечты - стр. 20
Мы вдвоем на улице Альберта. Она одета не так экстравагантно, как прежде – в коричневом драповом пальто, на шее узенький фиолетовый шарф. И похудела, осунулась, синяки под глазами.
Анита подходит ко мне, берет платочек, перевязывает им мою руку. Наклонилась слегка, и я не вижу ее глаз. Я их так давно не видел.
От ее близости ко мне, от прикосновения к руке я будто просыпаюсь. Кончился тяжелый кошмарный сон, начавшийся, когда я потерял ее. Я снова вижу ее, вижу в обрамлении красоты Югендстиля улицы Альберта.
Свободной рукой я глажу щеку Аниты.
– Прости, что я таком виде.
– Что ты такое говоришь. – Она наклоняется еще больше, прижимается лицом к моей руке.
– Посмотри на меня, – прошу я.
Она поднимает голову. В ее глазах очень многое – и сострадание ко мне, и какая-то сильная усталость, и грусть. Но главное, что я вижу и чувствую каждой клеточкой своего тела, – она любит меня. Я прикасаюсь к ее шее, тому месту, которое не закрыто шарфиком.
– Я столько искал тебя.
– Я знаю, – она уже давно перевязала мою руку, но не отпускает ее, а держит крепко-крепко. – Прости, но я дала тебе неправильный номер телефона.
Я уже ничего не понимаю, ведь я вижу чувство ко мне в ее глазах.
– Объясни, почему?
– Потом, – Анита отрицательно качает головой. – Давай пойдем в гостиницу, ты правда выпил, я отведу тебя.
– Я выпил, между прочим, оттого, что не мог найти тебя,
Я сержусь на нее, пусть объяснится, но не могу оторвать руку от ее щеки.
– Прости, прости, что причинила тебе эту боль, а сейчас пойдем. – Она берет меня за руку, слегка тянет за собой.
– Хорошо, скажи хоть, что такое ты сказала полицейскому?
– Сказала, что ты мой муж, я тебя обидела, выгнала, отправила к родителям в Москву.
– И что этого было достаточно, чтобы меня отпустить?
– Не совсем, еще я сказала, что ты алкоголик и страдаешь психическим расстройством, – грустно улыбается она. – А сорвался ты нынче из-за того, что у меня скверный характер, я вела себя, как стерва, но теперь об этом очень жалею и извиняюсь перед господами студентами и полицейским.
– Горазда врать, и как они тебе только поверили.
– Я умею говорить с людьми. Мне всегда верят.
Он внимательно смотрит на меня – в глазах сквозит та самая надменность, что и прежде. Но обращена она уже не ко мне.
– Да, хорошенькая пара мы с тобой – стерва и псих, – не удержался я, что бы не съехидничать. – Кстати, как ты здесь оказалась?
– А здесь неподалеку находится литературный кружок, в который я хожу.
Мы пошли по улице Альберта. Еще не объяснились, все это будет потом, а сейчас мне было настолько хорошо, что даже в непроницаемых лицах ее сфинксов я видел добрые улыбки.