Ринг за колючей проволокой - стр. 29
Наконец хлынула вода – и заключенные с воплями отскочили к стенкам. С шипением и паром из леек лился кипяток… Многие обварились.
Кипяток внезапно сменился ледяной водой. Потом опять кипяток. Кто-то «забавлялся».
Андрей и Костя-матрос были рядом. Оба они встали под ледяную воду, стремясь поскорее смыть с тела дезинфицирующий раствор. Андрей обратил внимание на татуированную грудь моряка: по морю стремительно несся трехмачтовый корабль. Ветер надул паруса, и нос корабля рассекает встречные волны.
– Это память, – пояснил матрос. – Был у меня дружок. Погиб в Севастополе… Классный художник!
Из моечной заключенных погнали по длинному коридору. Вдоль левой стены – несколько окошек. Из них выбрасывали полосатые штаны, куртки, шапки, ботинки на деревянной подошве. Узники на ходу ловили одежду, быстро одевались.
Во дворе снова выстроили. Подошел офицер. Ефрейтор отдал рапорт. Офицер неторопливо прошелся вдоль строя, отдавая приказания.
Заключенных снова разделили на небольшие группы. В группу Андрея никто из друзей по вагону не попал. Отдельно выстроили евреев. Пельцер пошел тихо, согнувшись, словно плечи его придавили тяжелым грузом.
Костя на прощание помахал рукой:
– Крепись, Андрюха!
Потом повели в контору – арбайтстатистик. После короткого допроса: откуда родом, в каких тюрьмах был и т.д. – выдали каждому белый лоскут с номером и красный треугольник. Андрей посмотрел на свой номер 40922. В третий раз его заставляют забыть свое имя и фамилию. Долго ли будет он ходить под этим номером? Удастся ли вырваться на свободу? Андрей сдвинул брови. Как бы там ни было, будем бороться, пока живы. Ведь мы – русские!
А в ушах звучали отрывистые фразы краснолицего ефрейтора:
– Это есть ваш пайспорт. Нумер пришивайте куртка унд штана. Кто нет нумер, идет «люфт».
И фашист выразительно показал на квадратную трубу. В этот миг над ней вспыхнул венчик пламени и снова повалил густой дым. По всему лагерю разносился специфический тошнотворный запах горелого мяса и жженых волос, по тут он был особенно сильным. Жест ефрейтора был красноречив: слово «люфт» – воздух – приобрело конкретный жуткий смысл.
Глава шестая
Двенадцатый барак, или, как говорили в Бухенвальде, блок, занимал выгодное положение. Он находился между сапожной мастерской и новой кузней. Дальше шли прачечная, склад и багажная. Особенно важной считалась близость кухни.
В двенадцатом блоке по случаю ремонта никто не жил. Огромное деревянное здание пустовало. Этим обстоятельством не замедлили воспользоваться зеленые – так в концлагере именовали немецких уголовных преступников, убийц, рецидивистов. Они носили на груди отличительный знак – матерчатый треугольник зеленого цвета. Зеленые захватили, если можно так выразиться, двенадцатый блок и устроили в нем нечто вроде своей резиденции.