Римская сага. Возвращение в Рим - стр. 37

– А где Патья? – спросил он. – Договор с Васудевой был у него.

– Ты хитрый! Ты хочешь убить моего слугу, да? – рассмеялся Синг. – Я вижу тебя насквозь. Ему чудом удалось вырваться из твоих рук, и теперь ты готов его убить! Не-е-ет, у тебя ничего не получится. Ты сам умрёшь! Но я помню, что ты воин. Поэтому ты умрёшь в бою, если раньше твоё сердце не лопнет от страха! – и он снова рассмеялся, стукнув ладонями по коленям. – Сейчас мы посмотрим, какой ты храбрый. Паржаваз! Покажи ему, как сражаются воины раджи! – сказал Синг и откинулся на троне, предвкушая интересное зрелище. Лаций поймал себя на мысли, что ужасно устал и хочет присесть отдохнуть. Руки и ноги были вялыми, в голове висел серый туман… Это было какой-то нелепой ошибкой. Ведь он уже забыл, когда держал в руках меч… и не ожидал такого предательства от Патьи, хотя столько раз давал себе слово никогда и никому не доверять.

– О, великий раджа, – с трудом говоря, обратился он к Сингу, – я не владыка мира и не всесильный Юпитер, чтобы решать, кому жить на земле, а кому перейти в царство мёртвых. Я прошу тебя смилостивиться надо мной и не выставлять на посмешище перед людьми. Это очень сильный воин, – он показал на вышедшего из толпы огромного мускулистого стражника, который даже не сомневался в своём превосходстве и снисходительно посматривал на опиравшегося на палку чужестранца.

– Ха! – воскликнул Синг. – Ты прав. Ты не можешь решать судьбы смертных! Это делаю я! Так что готовься к бою. И покажи, на что способен. Если ты победишь, я отпущу тебя живым! – самодовольно добавил он и хлопнул в ладоши. Слуга перевёл последние слова и поклонился.

– Но у меня нет меча, – развёл руки в стороны Лаций.

– Если ты победил самого Васудеву, то тебе не нужен меч! – прозвучал короткий ответ.

Лацию нечего было противопоставить молодости и силе своего противника. У него не было ничего, кроме любимой палки, к которой он уже успел привыкнуть, но которая не могла его защитить так, как меч и щит. К тому же, силы уже были не те, он чувствовал, что двигается медленнее и не сможет сражаться так, как делал это ещё год или два назад. Может быть, в империи Хань он ещё и рискнул бы сойтись в бою с таким сильным воином, но сейчас руки уже отказывались держать оружие, а ноги начинали дрожать в коленях после тысячи шагов. Подлый голос слабости и отчаяния шептал в глубине души, что никто не вечен и надо спокойно принять приговор Фортуны. Лаций, к своему ужасу, был с этим согласен. Однако что-то не давало ему смириться с этим приговором, подсказывая, что Юпитер и Аврора не покинут его в трудный момент.