Римская сага. Возвращение в Рим - стр. 39
Молодой воин в это время развернулся к лежащему в пыли Лацию. Тот приподнялся и, опираясь на руки, посмотрел на него внимательным взглядом. Но Паржаваз видел только искажённое болью лицо со шрамом, и ему казалось, что это признак слабости и страха. Он занёс меч над головой, и у Лация мелькнула мысль, что он мог бы достать им небо. Могучее тело выгнулось дугой, мышцы на руках напряглись, он поднялся на носки, растянулся на замахе и на короткое мгновение замер, как великолепная греческая статуя. Окружающие затихли в ожидании последнего удара и фонтана крови, которая должна была залить каменные плиты перед троном раджи. Сталь слегка запылившегося клинка ослепительно вспыхнула солнечным бликом над головой Паржаваза и замерла в самом верху. Лаций видел это и ждал, неподвижно и спокойно, только правая рука крепко сжимала палку, с острого края которой уже давно слетел старый пустой корень.
Никто так и не успел понять, что произошло. Все были так увлечены сильным и мощным замахом Паржаваза, настолько красиво выглядело его мускулистое, вспотевшее тело в лучах яркого солнца, что никто не обратил внимание, как поверженный чужестранец приподнялся и вытянул вперёд свою палку. Тем немногим, кто случайно заметил это, показалось, что он умолял о пощаде, опираясь на руку. Однако сам Паржаваз этого не видел. Он только почувствовал, как что-то упёрлось ему под рёбра, твёрдое и острое. Воин хотел взглянуть вниз, но было уже поздно – растянувшееся дугой тело не дало ему это сделать. Руки рванулись вниз, как водопад с отвесной скалы, и увлекли за собой плечи, голову и грудь. Всё произошло в одно мгновение: острый конец палки пробил кожу, как лист папоротника, дерево вошло глубоко в грудь и остановило мощный удар, который замер где-то на половине. Паржаваз вздрогнул и сломался пополам, как будто невидимая стрела пронзила его в самое сердце. В полной тишине вельможи и слуги, онемев, смотрели на красный конец палки, который торчал у него из спины возле левой лопатки. Воин медленно уронил голову на грудь, руки безвольно повисли вдоль туловища, и вся эта груда мышц медленно стала заваливаться набок. Уже мёртвый, он рухнул рядом с Лацием, подняв в воздух небольшое облако пыли. Над площадью повисло зловещее молчание. Никто не ожидал такого конца. Все уже предвкушали, что душа убитого чужестранца покинет разрубленное тело и тигры станут рвать его тело на части, а слуги с блеском в глазах будут славить своего раджу, разнося заранее приготовленные угощения…
Синг Бугхараджа медленно поднялся с трона. Потом снова сел. Стоявший перед ним человек со шрамом опирался на палку и смотрел на него печальным, усталым взглядом, как будто превратился в брахмана. Все видели, что чужестранец не плачет и не умоляет о пощаде, и для раджи это было невыносимо.