Римская сага. В парфянском плену - стр. 91
– Нет, стойте! – резко выкрикнул Пакор, и Сурена понял, что правильно сделал, подождав с убийством римлян. – Он нам ещё пригодится, – добавил принц.
– Ты что, не убьёшь этого предателя? – с глупой улыбкой спросил Афрат.
– Приказ принца – закон, – спокойно произнёс визирь, повернувшись к непонятливому катафрактарию. Он видел, как кисло улыбнулся Пакор, и понял, что надо всё заканчивать. – Пока его никто не будет убивать. Он нам может пригодиться.
– А этого? – Пакор кивнул на Квинта Лабиена. Сурена подумал, что молодой наследник хочет развлечений, боя и крови, но решил не потворствовать ему. Судьба посылала Пакору невероятную удачу, и он сумел распознать её в лице этого предателя.
– Это тоже твой раб, – стараясь быть вежливым, ответил Сурена и удивился, как искренне обрадовался этим словам сын Орода. – Что хочешь, то с ним и делай.
– Ты уже уходишь? – обернулся Пакор, заметив, что Сурена встал.
– Да, надеюсь, ты приятно проведёшь здесь время с остальными старейшинами, – ответил он и ушёл. Пакор растянул лицо в улыбке и раздосадовано пнул сидевшего впереди слугу. Тот покатился под ограду под хохот приближённых. Всем стало весело.
– Нет, мне здесь не нравится, – неожиданно заявил он. – Лучше повеселимся вечером у Сурены, – обратился он к главам родов и тоже встал. Лация загнали за ограду, где парфяне снова стали связывать руки всем пленным. Лабиена увели в другое место. Парфяне живо что-то обсуждали, и Лаций успел в последний момент незаметно спрятать под тунику чёрный нож. И хотя он немного оттопыривался у бедра, грязь и кровь скрывали это. Потом их всех отвели в старые амбары на окраине города. Лаций вернулся туда уже без Варгонта, и только там Икадион рассказал ему и Атилле всё, о чём говорил предатель Лабиен на площади.
– Странно, он же легат. И никогда не был таким, – устало произнёс он.
– Плен многих людей меняет, – ответил Икадион. – Говорят, его посадили в отдельную клетку.
– Теперь этот подкидыш свиньи заведёт себе гарем и станет местным царьком, – пробурчал в другом углу Атилла. Если бы он знал, что его слова окажутся вещими, то предпочёл бы отрубить себе язык, но Атилла всегда сразу говорил то, что приходило ему на ум.
– Варгонт, прости, – прошептал Лаций и заплакал. Неожиданно эмоции переполнили его, и он не смог их сдержать. Икадион вздохнул и сел рядом. Атилла засопел, сделав вид, что заснул, а Лаций лежал и вспоминал своего друга. И горькие слёзы ещё долго текли по его заросшим щекам.
В это время Сурена прискакал в свой лагерь и приказал привести старого Кхабжа. Предчувствуя беду, тот испуганно заполз в шатёр на коленях. Сопровождавшие визиря слуги уже успели предупредить его о происшедшем.