Римская сага. В парфянском плену - стр. 90

– Кто это? – удивился Сурена.

– Гай Кассий Лонгин, – чётко произнёс Лабиен, и Лаций вздрогнул, услышав это имя. Он не понимал, о чём тот говорит, но чувствовал, что от Квинта Лабиена веет злом. Сурена с пониманием покачал головой и нахмурился. Интуиция подсказывала визирю, что этого пленника надо оставить в живых и расспросить обо всём, что он знает. Сидящий позади Абгар внимательно посмотрел на странного легата. Афрат хмыкнул, а царевич Пакор, ничего не понимая, продолжал крутить головой по сторонам.

– Я слышал это имя, – уклончиво сказал Сурена. При этом он заметил, как изменилось лицо Пакора, и тот стал нервно кусать губы. Видимо, он уже обсуждал эту опасную проблему с отцом, догадался Сурена.

– Говори дальше! – махнул рукой принц и подался вперёд, чтобы лучше слышать.

– Ты услышишь это имя ещё не раз, – пообещал Лабиен с уверенностью. – Но если ты возьмёшь меня с собой, то после первой же битвы сможешь о нём забыть.

– Сначала мы послушаем, что скажет старая гетера, – зловеще ответил ему визирь, увидев, как вдалеке в сопровождении его слуг появилась старая женщина. Он не помнил её лица, но это было не важно. – Ты кто? – спросил он её. Старуха упала на колени и стала биться головой о землю. Сурена сделал знак, и её подняли.

– Я – гадалка Медея. Я ничего плохого не сделала, прости меня!

– Этот римлянин говорит, что ты носила по ночам пленным еду из гарема. Говори правду, и я обещаю тебе жизнь! – грозно приказал он.

– Да, я брала хлеб, сыр, воду и мясо у твоей рабыни и относила одному пленному.

– Этому? – Сурена кивнул на Лаций. Гадалка медленно обернулась и, увидев римлянина, вздрогнула всем телом.

– Да, да, – закивала она головой.

– Кто давал тебе еду? – спросил Сурена.

– Девушка. Она сказала, что её звали Лейла, – после этих слов на какое-то время воцарилась тишина. Каждый думал о своём. До Лация постепенно стал доходить смысл происходящего, Сурена напряжённо думал, Пакор по-прежнему ждал, пока ему всё объяснят, Абгар прикидывал, как это может ему повредить, а его дочь Заира, закусив занавеску, тихо плакала, стоя у окна в доме напротив.

– Значит, вот чей платок тогда нашли на дороге, – догадался Сурена.

– Да, я тоже видел, как он заворачивал хлеб в какой-то цветной платок, – добавил Лабиен. – И ещё они с Варгонтом ночью плавали в реке, когда там купались твои наложницы, – как бы между прочим произнёс он. Лаций повернулся в сторону Квинта Лабиена и, если бы не парфяне, убил бы его на месте. Сурена сделал резкий знак рукой, и воины схватили его за руки, закинув голову назад.