Размер шрифта
-
+

Римская сага. В парфянском плену - стр. 18

– Мой это подвиг! Я это сделал!

– Эксатр, что это такое? – не повышая голос, спросил Ород в полной тишине. Артаваз сидел рядом, открыв рот и хлопая глазами. Никто ничего не понимал. В зале повисла неловкая тишина. Ород повернул голову в сторону и заметил приближавшегося к нему Силлака. – Это что?! – грозно спросил он его.

– О, великий сатрап! – помощник визиря упал на колени и коснулся лбом холодных каменных плит. – Это голова твоего злейшего врага, Марка Красса. Все присутствующие сразу же притихли. Силлак испугался и вжался в пол, стараясь не дышать.

– Марка Красса? – тихо прошептал Артаваз. Его мысли лихорадочно закрутились вокруг тех событий, которые могли теперь произойти, но ничего угрожающего пока в них не было. Он рассчитал всё правильно.

– Красса? – повторил за ним Ород и расхохотался. – Красса? Ну и ну! – Он повернулся к сцене и сказал Эксатру: – Мне нравится такая сцена. Очень нравится. Артаваз, а тебе как? – спросил он съёжившегося рядом армянского царя. Тот с улыбкой закивал головой и захлопал в ладоши. Зрители одобрительно загудели, а Эксатр, бросив голову на сцену, спустился вниз.

– Дарю тебе талант серебра! – сказал Ород. Эксатр, не отличавшийся красноречием, стал на колени и коснулся лбом пола. – Идите, от вас слишком сильно воняет лошадьми, – махнул Ород. Силлак и Эксатр отошли назад. – Пусть продолжают, – сказал он Артавазу. Армянский царь сделал знак, и молодой актёр Ясон сразу же вошёл в роль. Натянув маску, он, не брезгуя, схватил зловонную, почерневшую от гнили голову за волосы и поднял её высоко вверх.

«Да, мой это подвиг! «Счастливой Агавы» —
Так все меня здесь меж собою зовут».
Корифейка продолжила:
«Точно одна ты была или всё же
Кто-то ещё был с тобою вдвоём?»
Агава:
«Нет, я не помню… Кадмовы, похоже
Были там тоже. Не помню потом…»
Корифейка:
«Ясно, Кадмовы. А дальше что было?»
Агава:
«Помню, мы с дочками были одни
Но это я его первой убила,
После меня лишь коснулись они.
Славной охота на зверя была
Счастья нам много она принесла!»

Кроме Орода и Артаваза, пожалуй, никто больше не слушал, что происходит на сцене. И не только потому, что большая часть придворных не знали греческого, а потому, что смерть Красса заставила их волноваться больше, чем переживания актёров на сцене. Каждый хотел поделиться с соседом своим мнением по этому поводу, и в театре до самого конца представления не прекращались перешёптывания и тихие вздохи.

Когда прозвучали последние слова хора, Ород встал и сказал:

– Благодарю тебя за прекрасный спектакль. Твои актёры великолепны, – добавил он. – Дарю твоему Ясону талант серебра! Хорошо сыграл! Очень хорошо, – парфянский царь одобрительно покачал головой.

Страница 18