Римская сага. Город соблазнов - стр. 64

«Скромная трапеза» состояла из закуски, горячих блюд и десерта. После привычных жертвоприношений богам Помпéй радостно поднял первый бокал вина за Цезаря.

– Да, пожалуй, стоит задуматься, – поджав губы и пробуя вино на вкус, сказал он, – может и мне заняться торговлей? Вино у тебя разбавлено в меру. Очень приятно. Спасибо, Ю́лий, – он поднял чашу над головой. Гай Ю́лий Цезарь снисходительно улыбнулся. Перед ними стояли перепелиные и гусиные яйца, салаты из овощей и мяса, артишоков, спаржи, тыква и дыня с приправой из перца, огурцы, мальва, отваренный в вине лук-порей. В центре располагались около десяти больших блюд с разными лесными ягодами, трюфелями, оливами, брюквой и репой, дальше – солёная и маринованная рыба, устрицы и птица.

– Помпéй, ты готов к наступлению на главные блюда? – спросил его Цезарь, заканчивая морского ежа.

– Не совсем, – с трудом ответил тот. – Но ты не стесняйся, скажи, чтобы подавали! На пирах у Гортéнзия в Риме мне бывало и хуже, – икнув, согласился он.

– Я слышал, что этот наш взяточник скупает на рыбном рынке всю рыбу, чтобы кормить своих миног в Баульском имении? – спросил Цезарь.

– Да, это так, – со смехом ответил Помпéй. – Марк Красс тоже любит это дело. У него мурены. Однажды так горевал, когда у него умерла любимая рыбёшка, что даже надел траур. Мурены у него в большом почёте. Он отдал за одну из них десять гладиаторов! – Помпéй расхохотался, а Марк Красс от возмущения даже перестал есть. Но Цезарь сделал ему знак рукой и подмигнул.

– Помпéй, вино ударило тебе в голову. Пора нести главные блюда, – он вытер руки о салфетку из холста и махнул слугам. На полу сразу стало чисто, и постепенно, вместе с запахами жареного мяса, начали появляться огромные блюда с коровьим выменем, отдельно – со свиными рёбрами, сваренными в сладком вине, жареными утками, варёными чирятами, зайцами в уксусе и перце, жарким из птицы, филе косули и дикого кабана, оленьей холкой и жареной рыбой. Между подносами мелькали загорелые женские тела, едва прикрытые полупрозрачными тканями. Узкие, продолговатые скулы и чёрные, масленые глаза выдавали испанок, которые считались в Риме самыми лучшими танцовщицами и куртизанками.

Помпéй погладил себя по животу и рассмеялся.

– Даже если я останусь здесь на ночь, мне не осилить и половины, – сказал он.

– Возьмёшь с собой, я не жадный, – в тон ему ответил Цезарь. – Но не торопись, а то живот будет мешать обнимать этих красавиц, – добавил он, но Помпéй уже набил полный рот и не мог говорить…

– До десерта, боюсь, мы не дойдём, – пробормотал Красс, вытирая руки, чтобы взять кусок нежной зайчатины.