Римская сага. Битва под Каррами - стр. 28

– Я… я готов тебя слушать. У нас есть целый месяц, – попытался улыбнуться Лаций, но эти слова прозвучали неискренне и совсем не к месту, поэтому он поспешил добавить: – Прости, я не знаю, что произошло, и очень хочу тебе помочь.

Один раб поддерживал огонь в большом круге посередине комнаты, и ещё два подошли из соседней комнаты, чтобы подавать еду. Эмилия приказала всем им уйти и придвинулась ближе к огню, где пол был теплее.

– Будешь что-нибудь есть? Тебе дать? – спросил он.

– Нет. Сядь рядом, – она положила ладонь на толстый шерстяной ковёр без ворса. Когда Лаций сел, она взяла его за руку и, опустив глаза, сказала: – Её убили из-за медальона.

– Как? – слова Эмилии, как нож вонзились ему в сердце, всколыхнув сразу все неприятные воспоминания, связанные с этим странным чёрным амулетом. Он предполагал, что с её любимой рабыней могло что-то произойти, что она могла заболеть какой-нибудь странной болезнью и умереть, как рыжий грек Александр, но представить себе, что её убили из-за медальона, он не мог.

– Подожди. Послушай, тут не всё так просто. Только не перебивай меня! Чтобы тебе всё стало понятно, ты должен знать, что Мессала Руф – мой отец.

– Отец? – снова не сдержался Лаций.

– Да. Не перебивай! Мне трудно говорить. Я никому об этом ещё не говорила.

– Хорошо.

– Я его вторая дочь. Мы родились в один день от разных женщин, но моя сестра появилась первой, а я – второй. Я не знаю, что произошло, его вторая дочь умерла в тот же день. И я осталась одна. Но я незаконнорожденная дочь. Это произошло случайно, и тебе не надо знать все подробности. Его сын был от первой жены. Но из-за его любви к мальчикам его друзья не верили, что тот был от него. Мессала Руф поспорил на очень большие деньги, что у него могут быть дети, и выиграл спор – так появились на свет мы. После смерти первой девочки Мессала Руф договорился, чтобы меня удочерили дальние родственники Катона-младшего. Я росла, ничего об этом не зная. Но потом Цицерон добился казни тех, кто участвовал в заговоре Катилины. Среди них были мой приёмный отец и его племянник. В один день их семья потеряла всё – дом, имение, виноградники и землю. Мессала Руф удочерил меня, и так я обрела второго приёмного отца, который был настоящим. Никто не мог подумать, что я его родная дочь. Поэтому он стал помогать мне деньгами. Вот. Теперь ты всё знаешь. Он никогда ничего не запрещал мне, покупал самых красивых рабынь из Сицилии и Сардинии. Он относился ко мне, как к живой статуе, но не как к дочери. Хотя это понятно, ведь он никогда не любил женщин… Мне было четырнадцать, когда мужчины стали проявлять ко мне интерес. Я боялась этого и отправляла к ним вместо себя своих рабынь. Они воспринимали это как шутку, но потом всем это стало нравиться. Тем более что поначалу они совсем ничего не платили. Так постепенно я стала хозяйкой большого количества куртизанок. Почему бы и нет? Мессала Руф был не против. Он помогал мне. И помогает до сих пор. По крайней мере, тогда это была лучшая защита от таких, как Клод Публий Пульхер и его банда.