Ричард Длинные Руки – властелин трех замков - стр. 23
Он с шумом выдохнул воздух, сказал примирительно:
– Мы проделали долгий путь, устали, да еще в воротах нас мариновали чертовы монахи! Сейчас просто обрадовались возможности отвести душу.
Я вдруг понял: это никакие не рыцари, те бы из гордости ввязались в драку, а это простолюдины, для которых вполне весомы наши общечеловеческие ценности, как то: жизнь и кошелек. Более того, у этих людей такие приземленные ценности намного выше, чем рыцарская честь и достоинство.
– Значит ли это, – сказал я громко, – что вы приносите извинения?
Он угрюмо посмотрел на меня.
– Да… приносим.
– Ну тогда приносите, – сказал я так же громко. – Если сочтем удовлетворительными, примем. Если нет… пожалеете.
Лица его ватаги быстро бледнели. Он сам стал серым, все больше теряя блеск и уверенность и окончательно становясь похожим на простолюдина, укравшего рыцарские доспехи. Сильного, отважного, даже свирепого, но все же простолюдина, что не станет сражаться там, где может проиграть.
– Мы, – проговорил он с трудом, – приносим извинения… Да, мы были не правы, когда ворвались в мирный город вот так… будто здесь не добрые горожане, а воры и разбойники. Прошу простить нас, виной наше долгое путешествие…
– … и ваше дурное воспитание, – добавил я.
– И наше дурное воспитание, – повторил он едва слышно.
Я хотел было заставить повторить громче, но лицо Грубера из серого начинает багроветь, похоже, что и у простолюдина есть предел нагибания, я сказал громко:
– Ладно, извинения принимаем. А теперь настоятельно советую слезть с коней и, ведя в поводу, сходить к часовне и покаяться Господу в своих грехах. А уж потом можете по своим делам. Идите!
Это ударило, как хлыстом. Все заторопились, поспешно слезли с коней и, таща их в поводу, быстро ушли вдоль улицы. Из окон горожане выкрикивали что-то веселое, а нам похлопали в ладоши. Я уж побаивался, что брат Кадфаэль с его смирением начнет раскланиваться, как на сцене, но он зябко передернул плечами и с шумом перевел дыхание.
– Брат паладин, вот уж не думал, что так быстро сломятся…
– Разве мы не орлы?
Он вздохнул.
– Я нет…
– Но ты терпел пытки, – напомнил я.
– То другое, – ответил он с тем же вздохом. – Просто терпеть – одно, а вот так в схватке – я трус.
– Тогда считайте, что нам Дева Мария… все же помогает.
Он покрутил головой.
– Только не Дева Мария. Она милосердная и всепрощающая…
– Тогда сам Господь, – ответил я просто. – Гот мит унс, так кто же против нас? А вон постоялый двор. Как раз вовремя!
Солнце уже опустилось за городскую стену, багровое небо медленно становилось лиловым. На левой половине уже нехорошо блещет бледная луна, проступили первые звезды. Окна домов, как волчьи глаза, желтеют в ночи.