Ричард Длинные Руки – барон - стр. 34
Амулет подрагивал в ладони, ничего не происходило. Очень медленно я ощутил, что там на большой глубине есть золото. На гораздо большей, чем раньше нащупывала копалка. Его можно оставить там, а можно и принудить подняться к поверхности.
Подняться, сказал я. Велю подняться. И тут же амулет похолодел, словно в ладони у меня льдинка, впрочем, держать в эту жару даже приятно. Я застыл, прислушиваясь к ощущениям. Смутно, очень смутно, но как будто копалка отсчитывает на своем копальем языке исчезнувших программистов пройденные дюймы, футы, а может быть, и ярды. Или те, которые остались до поверхности.
От костра Дилан крикнул жизнерадостно:
– Сэр Ричард, с вами все в порядке?
Кто-то гоготнул, другой голос сказанул скабрезность, я ответил строго:
– Я здесь медитирую, неучи.
У костра разгорелся спор, что это такое, пошли самые разные предположения, а я терпеливо ждал, чувствуя, как закопанный неведомыми народами клад медленно поднимается к поверхности. Что закопан давно, понятно уже из того, что сокровища закапывают в самых приметных местах, обычно у дороги. Причем хорошей дороги, по мелким тропкам ходят мелкие разбойники, у них и запросы маленькие, и добыча крохотная. А здесь на мили в любую сторону дремучий лес, вековой лес, по всем летописям здесь лес был всегда…
Земля зашевелилась, словно на поверхность спешно выбирается крупный крот, я торопливо опустил ладонь с амулетом на разрыхленную почву и ощутил, как там, разбрасывая комья, поднялся холодный металл и прижался к ладони. Странной формы посудина, скорее походит на кастрюлю, чем на привычный горшок или кувшин, только эта кастрюля сделана с таким изяществом, что сама по себе уже произведение искусства. Крышка залита чем-то наподобие воска, но не воском. Я вытащил нож и расковырял все печати, на меня колдовство не действует, осторожно приподнял крышку, на всякий случай отклонившись в сторону, вдруг что выпрыгнет, мало ли какие защиты от дураков.
Из кастрюльки вырвался искрящийся столб радуги, снизу в растопыренные ветви ударил радостный ликующий свет. Я с недоверием смотрел на россыпь драгоценных камней, отказываясь верить, что это всего лишь камешки, которые дурные бабы вставляют в уши, кольца и вешают на шею.
От костра донесся испуганно-восторженный вопль:
– Сэр Ричард!.. Что это?
– Всем оставаться у костра, – велел я. – А то вдруг рванет… В смысле, я, как паладин, еще могу справиться, а вас божественным огнем сожжет! Ко мне могут приблизиться только безгрешные. Этих я сам призываю приобщиться к благодати.
У костра все разом затихло, никто не сдвинулся, а я осторожно потыкал в драгоценности пальцем, потом с опаской взял один камешек в руки, покатал на ладони, посмотрел через него на заходящее солнце, хотел было лизнуть, чтоб уж совсем быть похожим на папуаса, увидевшего электронные часы, но вспомнил, что никто не видит, можно не играть на публику и не делать вид, что понимаю что-то в этой хрени, запустил лапу поглубже и обнаружил на дне кастрюльки несколько золотых монет.