Резьба по идеалу (сборник) - стр. 56

Те, кто был ориентирован на строгий, но отнюдь не требовавший запредельного самозабвения идеал конфуцианского праведника, неизбежно и осознанно концентрировались в служилом слое. Жертвенно патриотичные праведники России по определению были растворены во всей народной толще и могли обнаружиться где угодно. Более того. Сопряженность обоих параметров – ориентированности на идеал патриотической праведности и принадлежности к слою управленцев – оказывалась относительно редким феноменом. Спокойное статистическое доминирование конфуцианских праведников в государственном аппарате китайской империи было возможно; статистическое доминирование самозабвенных православных патриотов в государственном аппарате России было невероятно. Они своим горбом вертели весь тяжкий механизм управления, всегда будучи даже в собственном социальном слое в меньшинстве.

Откуда такая высокая этическая требовательность в православной версии христианства? Остается предположить: постоянное оборонное перенапряжение было столь велико, что культура, пытавшаяся стать ему вровень и скомпенсировать его адекватным одухотворением, задала чрезвычайно высокий идеал бескорыстия, безоглядной преданности и самоотречения во имя общего блага. Реально по своим психофизическим данным не так уж многие могли всерьез к нему потянуться. Но те, кто тянулся, тянулись так, что раз за разом ухитрялись вытягивать вместе с собой всю страну.

Беда в том, что те, кто и не пытался попасть в праведники (а они, как легко понять, тоже отнюдь не чурались принадлежности к управленцам), имели все предпосылки смотреть на надсаживающихся подвижников с презрением, а то и пуще – как на сущеглупое сырье. И уж когда побеждала демобилизационная тенденция, они вовсю давали себе волю и могли натешиться сполна.

Так в России дееспособность и порой даже само существование государства оказались в полной зависимости от гонимых – зачастую самим же государственным аппаратом – государственников-праведников.

Необходимость защищать и спасать Россию в ее нынешних границах от дальнейшего раздергивания на лоскутья, подвластные внешним центрам силы, вновь создали бюрократического монстра, который обеспечивает свою внутреннюю легитимность легким, неявным, даже несколько кокетливым поддержанием надежды на новое воссоединение. Но так называемое цивилизованное сообщество никогда не допустит нового воссоединения русских в границах единого государства; любая тенденция такого рода вызовет, скорее всего, мировую войну против России, и в этом смысле вечная надежда в наши дни просто не может быть полноценно реализована в очередной раз. А тем временем под крылом крупной бюрократии в ситуации, когда восторжествовала демобилизационная идеология и ушлая корысть возведена в ранг единственного умения жить, безудержно, как степной пожар, ширится бюрократия мелкая – и если верхушка еще занимается какой-то реальной работой по защите и сохранению государства, то рыхлая и бездарная толща умеет только сладко есть за чужой счет. Собственно, лишь ради этого она и плодится.