Рейд. Саранча - стр. 16
Тут Настя уже не так счастлива становится, глядит заискивающе, словно просит:
– Говорит, тридцать рублей сразу и по двадцать за каждый год учёбы. А учиться пять лет.
У Саблина всего шестьдесят рублей. Накопил. А из них двадцать с лишним на новую лодку уйдёт. Но он всё равно кивает головой, что ж делать, надо будет добывать больше.
– Найдём, – говорит Аким и всё кивает головой, – заработаем.
Наталка неприкаянная бродила по палате, медицинскую маску стянула на подбородок, ела яблоко и вдруг сказала громко:
– Папа, а Олег саранчу поймал у нас во дворе! Во-от такая огромная, – девочка растягивает большой и указательный пальцы, показывая, как велика та саранча.
Аким посмотрел на Настю:
– Саранча?
– Да прилетела одна, – небрежно отмахивается жена, ей сейчас охота говорить про старшего сына, не про какую-то саранчу.
– Дожди собираются? – Продолжает Аким.
– Ой, слушай, три дня подряд тучи идут и идут на юг огромные, но дождя у нас не было. – Ей не терпится снова говорит о своём удивительном сыне, которого приглашают учиться на врача.
А Саблин что-то заволновался:
– А в управе ничего про саранчу не говорили? Инсектицид варить не думали ещё?
– Да нет, не слыхала, если бы собирались, бабы в магазине уже об этом говорили бы. Ой, да успокойся ты, одна саранча на двор залетела, а ты уже волнуешься. Не пожрёт она твою кукурузу. Нагонишь ещё водки.
Она ещё что-то хотела добавить, да в дверь палаты постучались, и в приоткрытую щель пролезла круглая голова. Аким сразу узнал её.
– Доброго здоровья вам, Анастасия Петровна, – ласково начала голова.
– Здравствуйте, – корректно отозвалась Настя.
Щавеля она знала плохо, знала, что он из станичного и полкового начальства.
А Никодим уже в палату вошёл, не подождал пока жена уйдёт, некогда ему ждать. Начальник.
– Здорова, Аким. – Протянул руку и продолжил, ласково обращаясь к Насте, – вы уж не взыщите, Анастасия Петровна, да дело к вашему супругу есть у меня.
Неймётся ему.
– Ну, дело так дело, – засобиралась Настя. – Наталка, пошли. У папки дела.
– Фрукты-то не забудь, – напомнил Саблин жене про яблоки и апельсины, что лежали на тумбочке.
Когда они ушли, Щавель сел на место Насти у кровати и опять завёл всё тот же разговор, который вёл уже неделю. Саблин вздохнул. Но делать было нечего. Стал отвечать на вопросы.
Наверное, уже в десятый раз.
Когда Щавель ушёл, задав двадцать дурацких вопросов, как стрелял, куда попадал, где окопы капал, где фугасы ставил. Саблину принесли еду. Рука у него уже работала почти нормально, он и забыл, что согнуть пальцы не мог. И бок не болел, если сильно не крутиться. Щека заросла. В принципе, он мог уже вставать и мог бы пойти в общую столовую, но встречаться там с другими казаками ему не хотелось. Те будут сидеть молча, ждать его рассказов, а то и вовсе спрашивать начнут. А он на сегодня уже наслушался вопросов. Варёная куриная нога с кукурузной лепёшкой и кусками сладкой, печёной тыквы, простой солдатский чай из побегов вьюна. Хороший ужин. Тут он, наконец, открыл жбан с пивом. Вытянул из свёртка длинный тонкий кусок вяленого мяса дрофы. И встал с кровати. Пиво, деликатесное мясо, тишина. Не спеша, тихонечко разминая ноги, он пошёл к окну. Прикусил мясную палочку, освободил руку и потянул жалюзи.